Это обpащение, изданное в виде листовки тиpажом в десять тысяч экземпляpов, широко pаздавалось в селах и деpевнях, еще не захваченных камовцами.
А тем временем «захватчики» преспокойненько освобождали от комиссаров станицу за станицей, уезд за уездом. Они спиливали телегpафные столбы, уничтожали сpедства связи. Получалось так, что Благовещенску, окружаемому кольцом восстания, грозила участь быть отрезанным от всей страны и встретиться со стихийной казачьей вольницей один на один.
Хабаровский офицерский мятеж провалился, едва начавшись. Насторожившиеся после ареста Кандаурова чекисты справедливо заподозрили неладное. Ни на какого анархиста арестованный явно не походил, выражался кондовым казачьим языком, да еще проглядывали в его глазах какое-то едва уловимое презрение к новой власти, заскорузлая патриархальность да отчаянное упорство.
Розовощекий верно тогда понял, что проку от Кандаурова не будет, потому и решил, что бесполезно тратить на него время, проще расстрелять и вплотную заняться офицерьем. А что в городе его полным-полно — это не было секретом ни для кого. Тем более для чекистов. И в хабаровской ЧК начали действовать.
Сбродов тоже был не лыком шит. Он чувствовал, что, прояви офицеры малейшую активность — неминуемы аресты и расстрелы. А потому дал указание всем членам подполья затаиться, а все хлопоты по подготовке выступления взял практически на свои плечи. Ездил по квартирам офицеров, обговаривал сроки, бывал на городской пристани, где его друзья-конспираторы готовились к приему крупной партии оружия, готовой поступить от каппелевцев.
Но чекисты опередили. Ночью пытались арестовать видного члена подполья полковника Аникеева. Полковник отстреливался, пробовал уйти по крышам, но погиб в перестрелке. Жену и дочь Аникеева закололи штыками тут же, в квартире. Следующей жертвой стал статский советник бывший банкир Протвич, немало помогавший подполью деньгами. Его вытащили из постели, избили и увезли в чека. Там, как слышал Сбродов, ничего от него не добившись, повесили на обрезке сыромятной кожи.
Вскоре пришел конец и портовому подполью. Среди бела дня туда явились пятеро вооруженных и прямиком направились к доку. Старший отряда, бородатый рослый детина, бросил недоуменному начальнику порта:
— Развели тут контру!
Начальник недоуменно возражал:
— Как понимать? О чем вы? У нас все в полном порядке… Работы идут по графику…
— Знаем мы ваш график! Какие грузы разгружаете ночами?..
Начальник порта лепетал что-то невнятное, едва поспевая за чекистами, которые уже входили в док. В помещении гудело. На талях перемещались ящики и тюки, коробки и мешки, сварные конструкции и колесные пары, рельсы и жнейки-лобогрейки. Бригадир свистел в свисток, командуя маневрами.