Хвала всем богам, что у Юрия Владимировича тоже имелась небольшая запруда, где он собирал воду для полива. Иначе полтора десятка мужиков вычерпали бы этот ручеёк в пять минут. Иван не помнил сколько раз он сбегал к запруде и обратно к защитной полосе. Башка полностью выключилась, а сердце снова начало щемить. Тяжело дыша сквозь повязку на лице, Ваня черпал воду, куда-то бежал, куда-то лил. Лил. Лил.
Давно уже рассвело, но плотная стена дыма и тёмное грозовое небо создавали иллюзию позднего вечера. Почти ночи.
— Ваня, воды мало осталось!
«Что он говорит?»
В ушах так шумела кровь, что понять, о чём говорит Кузнецов, Ивану было тяжело.
— Бросайте землю поливать! Надо…
Толстый устало опёрся на грабли. Он был насквозь мокрый от пота.
— Всё, что мы могли. Мы сделали. Надо…
Дышал он ещё тяжелее, чем Маляренко.
— Надо. Полить погреба. Там весь урожай и семена. Без них…
Мимо неслось мелкое зверьё и летели птицы.
— Вон оно. Пламя.
По степи тянулась алая нитка. Над ней, отсвечивая сполохами огня поднимался светло-серый дым.
Тридцать человек стояли на опушке рощи и смотрели как на них, со скоростью паровоза несётся огонь.
— Ну чего встали. Вы слышали Юрия Владимировича. Заливайте крыши погребов. Воды не жалеть! Всю воду на погреба!
Три огромных погреба, где хранились все продовольственные резервы Юрьева и Севастополя были спешно залиты водой. Народ поделился на десятки и рассосался по подземельям, закрывшись изнутри.
Два последних ведра воды, что нёс Иван, он решил не лить сверху а, открыв дверь, сразмаху выплеснул внутрь.
— Так оно получше будет.
Страшный гул и треск стоял уже совсем близко. Иван успел заметить как над его головой, сквозь кроны деревьев, рвётся пламя и нырнул вниз.
— Закрывай!
— А всё-таки хорошо, что это всего лишь трава горела. Вот помню, у нас на Оке леса горели, так там да…
Кузнецов сидел на закопченной опушке рощи и счастливо лыбился.
Прямо перед ними лежала совершенно чёрная степь. Кое-где над ней поднимались белые дымки, сразу уносимые ветром в сторону моря, и летел над землёй пепел. Ваня понюхал рукав.
«Фу!»
— Да. Трава как порох. Жарко горит да прогорает быстро.
Маляренко посидел-посидел, не выдержал, да и повалился на спину. Вонь от гари стояла невыносимая и всё равно — было ХО-РО-ШО. Они отстояли посёлок! Они это сделали. Позади, из рощи, выполз остальной народ и потрясённо замер — вид перед ними был просто адский.
— Олег. Собирай народ. Идём домой.
— Шеф, а какого хера тут произошло? — Звонарёв всё уже и так понял, но упрямо не хотел верить своим глазам. — Все целы?