— Вай, Амулат-бек, разве этим шутят! — удивление возразил Сайд. А Заур прибавил:
— Власть сладка, когда тебе ее даст народ, но не враги.
— Власть всегда сладка, — возразил Амулат. — А народ?.. Мы слишком много отводим ему места в разговорах. Народ — стадо овец.
— Ты еще откажешься от этих слов, Амулат, — раздраженно выговорил Заур.
Сафар-вали между тем подал два кальяна, поставил на ковер большой кувшин с вином и две пиалы. Амулат пососал кальян, кивнул Якши-Мамеду, чтобы и он не стеснялся, а вел себя как подобает мужчине. Туркмен тотчас приложился к курительному прибору. Затем пили вино, беззаботно говорили обо всем, что приходило на ум. Захмелевший Якши-Мамед рассказывал о своих земляках, о стычках с персиянами; держался он как истинный джигит.
В комнате на стене тикали часы, Якши-Мамед на них не обращал внимания. Но вот что-то над головой заскрипело. Он взглянул вверх и увидел, как отворилась дверца и оттуда высунулась кукушка.
— Бай-е! — удивился Якши-Мамед, когда деревянная птичка начала куковать. Он встал с ковра, подошел к часам и стал с интересом их разглядывать.
— Десять, — сказал Амулат. — Но где же Сафар-вали?.. Хов, хозяин! — позвал он и улыбнулся Якши-Мамеду. — Значит, заинтересовался птичкой? Молодец. Я тоже люблю птичек.
Когда подошел Сафар-вали и остановился в почтительной позе перед гостями, бек спросил:
— Ну где, Сафар-вали, то, о чем договаривались? А то ведь мы спешим. До утра надо вернуться в полк.
Хозяин кивнул, быстро удалился. Вскоре он вернулся и из двери поманил гостей пальцем.
— Пойдем, Якши-Мамед, — сказал, вскочив с ковра, Амулат. — А тебе, Заур, и тебе, Саид, скажу вот что. Передайте Ахмед-хану, что мне и здесь пока неплохо. Будет другая погода, я сам и нему приду. Хош. — С этими словами он удалился от аварцев. Следом за ним вышел из комнаты Якши-Мамед.
В голове джигита кружилось. Он шел за Амулетом и чувствовал, как неровен пол у Сафар-вали. На пути ему встречались какие-то люди, откуда-то доносились шумные голоса. Но вот Амулат и Якши-Мамед оказались в прос торной полутемной комнате. В то время, как аварец лас ково выговорил «салам», туркмен еще не разглядел, с кем он здоровается. Якши-Мамед осмотрелся и только тут увидел в сторонке двух молодых женщин. Они стояли рядом, посмеивались и, опустив глаза, робко поглядывали на вошедших юношей.
— А ну-ка, Якши, сейчас мы посмотрим, какая из них лучше кукует, — засмеялся Амулат и приблизился я женщинам. — Как тебя зовут? — спросил он одну, у которой на лбу была мушка.
— Зулейха, — ответила она кокетливо. Видно, ей по нравилось столь смелое обращение молодого бека.