Бек и теперь бы служил персидскому владыке, если б Фетх-Али-шах не проиграл войну России. Но, неисповедимы пути аллаха — чему быть, того не миновать: море почти целиком стало русским, стал русским подданным и Багир-бек. Не мог же он потерять рыбные култуки, заплатив за них тысячи тюменов чистым золотом! Выгодно это было и шахским властям, так как рыбными култуками в заливе пользовался русский подданный, но деньги за аренду текли в шахскую казну...
На персидских берегах, особенно в Астрабадском заливе, Багир-бека встречали как своего близкого. Он привозил множество российских товаров, снабжал хакима шпионскими сведениями о России, а уезжал назад, в Баку, с полными трюмами красной рыбы. Ничего не омрачало вольготную жизнь купца, кроме дерзких поползновений Кията— -отвоевать исконно туркменские култуки Гургена и Атрека. И сейчас, прибыв в залив, бек страшился, что с приходом на восточный берег русских судов, возникнут неприятные осложнения.
Багир-бек смотрел на зеленый лесистый берег и не слышал, как сзади к нему подошел капитан брига, Амин-хан. Он был в черной форме, какую носили русские военные моряки, только без погон. Черная кучерявая борода делала его похожим на индуса. И глаза большие, черные, с голубоватыми белками заставляли думать, что он чистый индус.
— Дженабе-вели, — сказал Амин-хан. — Смею вам доложить, что ночью мной был встречен разбитый туркменский киржим (Киржим — туркменская плоскодонная парусная лодка) с тремя рыбаками. Людей мы подняли на борт, сейчас они в трюме...
— Чьи они?— с любопытством спросил бек.
— Кията...
Багир-бек хмыкнул и растерянно затоптался на месте. «Еще не успел сойти на берег, а уже собака-Кият о себе знать дает! Не дурное ли это предзнаменование?»
— Ночью был сильный ветер, — начал пояснять Амин-хан. — Мы никак не могли попасть в залив. Вдобавок, темнота мешала. И вдруг увидели огонь в стороне. Думали, маяк на косе. Я повел бриг на огонь. Оказалось — это не маяк, а разбитый киржим и люди с факелами. Они и спасли нас. Не будь их — мы проскочили бы мимо Потемкинской косы и не попали бы в залив...
— Приведи их сюда, — коротко сказал бек и повел глазами, как голодный кот.
Трое в холщовых белых рубахах и штанах — джуль-бар — по медвежьи пошатываясь, подошли к беку и остановились. Багир-бек. покрутил ус, спросил со слащавой улыбкой:
— Как же так, моряки, Оказались вы в моих водах? Разве не знаете, что за воровство чужой рыбы хаким Мех-ти-Кули-хан судит праведным судом божьим?
— Буря сильная, хезрет-вели (Хезрет-вели — нечто вроде «ваше высочество»)... Разве мы виноваты,— ответил за всех седой сутулый старик — самый старший из троих. — Видит бог, не за рыбой мы плыли, а везли нефть Киятову в тулумах (Тулум — кожаный мешок) на базар, в Кара-Су. Пять киржи-мов доплыли благополучно, а наш ветром подхватило — снесло парус...