Кият угощал русских офицеров в белой юрте. Господа сидели кружком на ковре. Перед ними в центре стояла медная чаша с дымящимся пловом. Вокруг нее— пиалы и чайники.
Кроме Кията и офицеров в юрте были еще слуга Атеке и хозяин юрты — Аман-Назар. Оба одного возраста — лет тридцати, но нрава разного. Атеке постоянно вмешивался в разговор, чувствовал себя свободно, а хозяин больше молчал и следил, чтобы гости ели-пили, если надо — он еще подаст.
Дружина Кията с Махтум-кули-ханом пировала во дворе, на деревянной тахте. Джигиты, разделившись на тра группы, тоже ели плов, пили чай и курили чилим. Со двора в юрту доносились их голоса: то увлеченные рассказы о чем-то интересном, то веселые выкрики и дружный смех. Рс-селье джигитов ничуть не мешало Кияту поверять сван мысли русским. Остановившись на том, что лучшего места, чем Красная коса, русским не найти, Кият развивал свои планы, что он думает предпринять в ближайшие дин. Согнувшись и поставив локоть на колено, он упоенно говорил:
— Подниму юрт и уведу на Челекен. Там у меня родственники. Там нефть, там соль, там место безопасное. Теперь, как персияне прослышат, что я съякшался с вами, обязательно сюда нагрянут. Без крови не обойдется. На Челекене спокойнее. Кораблей у персиян нет, а на лошадях и верблюдах на остров они не попадут.
— Да и по родословной, Кият-ага, Челекен тебе принадлежит,— подогревал Кията Атеке...
— Да, да,— Челекен первыми заняли мои предки,— соглашался Кият. — Аннаклыч-хан, да продлит аллах его жизнь в кущах, первым из нашего рода «кёр» поселился на Челекене. Так и в седжре (Седжре — родословная) записано. Надо будет взять седжре у Мамет-Таган-казия — духовника нашего и предъявить права свои на остров. А то Булат-хан совсем себя стал считать хозяином...
— По полриала за тулум берет,— пояснил Атеке, глядя на Муравьева.— А нефть-то Киятова. Только Кият-ага в другом месте живет...
— Выходит, вы тоже покупаете нефть, Кият-ага? — спросил Муравьев, вытряхивая на скатерку семечки из арбузного ломтя.— Вам бы не следовало платить за нефть кому-то. Берите все нефтяные колодцы в свои руки. Как заведем факторию, так астраханские купцы сразу приплывут за нефтью...
— Об этом сейчас думаю,— отозвался Кият.— Скоро буду переселяться на остров. Булат, правда, обиду затаит... Но я сумею его обласкать...
— Хей, аксакал!— удивился Атеке.— Разве задуманное тобой расстраивается? Разве ты не хочешь взять третьей женой дочь Булата?! — Слуга говорил по-туркменски. Муравьев в совершенстве владел туркменским и без труда понял сказанное. Николай Николаевич улыбнулся майору: