Сидевшие на диване офицеры, тихонько говорившие между собой, сразу замолкли и взглянули на командующего. Ермолов, давя в себе ярость, придвинул письмо Коробки. Прежде чем наложить резолюцию, сказал с усталой злостью:
— Ни Христа, ни государя эти сволочи не почитают..,, На экспедиционном, военном корабле... воровская спекулятивная сделка. В кои времена такое бывало! — Он обмакнул в чернильницу гусиное перо и надписал: «Отправить по сему донесению рапорт в главный штаб с просьбой при сылки комиссии для проверки Бакинской таможни...»
Вечером того же дня прибыл фельдъегерь из Тифлиса. Ермолову положили на стол пакет с надписью: «Совер-шенно секретно». Вскрыв его, командующий сразу узнал почерк начальника штаба Вельяминова:
«Князь Мадатов рапортом от 17 сего месяца донес мне, что он, прибыв в Шекинское ханство, нашел Исмаил-хана в Бумском магале близ деревеньки Ниж, занимающегося приготовлением войск для отправления в Кубу; коих часть уже была собрана, но через два дня Исмаил-хан заболел так трудно, что нет никакой надежды к его выздоровле-нию. Посему кн. Мадатов остановился там дня на два, — единственно для того, чтобы за смертью его, в предохранении народа от волнения мог сделать нужные распоряжения к спокойствию целого ханства.
После такового рапорта я не получил еще от него под-тверждения ни о смерти Исмаил-хана, ни об облегчении его болезни...» (12)
Дочитав донесение до конца, Ермолов набрал полную грудь воздуха и не мог скрыть от присутствующих господ-офицеров торжествующей улыбки. Ему вдруг сделалось смешно, что Вельяминов, кажется, не догадывается — чьих рук дело сие отравление.
— Ну-ка, Воейков, пошли курьера за Ахвердовым, — приказал командующий.
— Генерал Ахвердов — на линии батарей, ваше высокопревосходительство,— отчеканил, прищелкнув каблуками, высокий с залысинами офицер.
— Я знаю, — сказал Ермолов. — Все равно, верни... Чтобы завтра же был здесь!
На другой день вновь пришло донесение Вельяминова, к коему был приложен рапорт пристава Нухи, майора 9-го егерского полка фон Дистерло, датированный 24 июля.
«Сего числа, после восьмидневной болезни, Исмаил-хан помре по полудни в 4-м часу...» (13)
— Вот так-то лучше, — удовлетворенно произнес Ермолов, складывая донесение и обдумывая ответ. — Баба с возу — кобыле легче. Бери бумагу, Николай Павлович, — сказал он Воейкову и начал диктовать:
— На основании Высочайшего трактата, за неимением после умершего хана наследников, ввести в ханстве Российское управление и впредь до точного постановления управлять совершенно в том образе, как управляется Кубинская провинция. Все прочие ханства и области известить прокламацией, у сего препровождаемою...