– Надо, понимаешь, сперва переставить местами, потом взять в скобки, сложить, а сумму помножить на икс… А ты как решил?
Диоген глядел на Даньку с таким видом, будто перед ним был не земной житель, а марсианин. Странный человек всё-таки этот Данька! Его тут драли, как Сидорову козу, а он в это время решал задачку! Диоген вздохнул.
– А я уже двойку схлопотал. Теперь мамка заест…
– Заест, – согласился Данька и сдвинул на затылок беретку. – А ведь знаешь, задачку можно было решить и другим способом…
– Да брось ты свою задачку! – рассердился Диоген и достал из портфеля свёрток. – Бери лучше!
Но Данька пирожок есть не стал, он мял его в руке и задумчиво смотрел перед собой, покусывая верхнюю губу.
– А знаешь, – глаза у Даньки заблестели, – задачку можно решить и способом деления…
Он сунул обратно Диогену пирожок и стал водить палочкой по песку, выписывая цифры.
Глава 2. ЗАГАДКИ, КОТОРЫЕ НЕ РАЗРЕШИЛ БЫ САМ МАЙОР ПРОНИН
Автандил Степанович наугад вытаскивал из портфеля листок с контрольной работой и махал им в воздухе.
– Чью же мы работку вытащили? – спрашивал он, переводя свои блестящие, слегка выпученные глаза с одного ученика на другого. – Кто узнаёт свои иероглифы?
Но никто не признавался. Никто не узнавал своих иероглифов. Автандил Степанович подносил листок к глазам и уточнял:
– А между прочим, чья это пятёрочка?
И тогда в классе поднимался шум. Все вдруг узнавали свои иероглифы.
– Моя!
– Моя!
– Нет, моя!
– А кто это там скромно молчит на последней парте? Ты почему, Файзулин, молчишь? Передайте, пожалуйста, Файзулину.
Листок летел по воздуху, переплывая из рук в руки, на предпоследнюю парту, где уже волновался счастливый Юрка Файзулин.
– Берите пример, – говорил Автандил Степанович. – Отца у него нет, трое маленьких сестричек, двор помогает убирать. И у него ещё хватает времени хорошо учиться. Большой из него будет человек! Образцовый человек!
Образцовый человек Юрка грозил кому-то кулаком, потому что его листок с контрольной исчез под партами. Он не дождался, пока листок выплывет, сам нырнул под парту и вылез, держа в руках измятый листок, на котором красовалась красная пятёрка с двумя восклицательными знаками. Простых пятёрок у Автандила Степановича не бывало: с одним восклицательным знаком пятёрка ставилась за правильное решение задачи. Второй восклицательный знак – за оформление (почерк, чистота). А если появлялся третий восклицательный, значит, помимо прочих достоинств, такое решение не приходило в голову самому Автандилу Степановичу. Он хвалил тогда ученика сверх меры – называл его Лобачевским, образцовым человеком, с которого всем надо брать пример. Остальных стыдил и даже себя укорял – вспоминал, как сидел в шестом классе два года подряд, и критиковал своих родителей, которые мало драли его.