Уже начало смеркаться, когда новый комиссар объявил, что решением Реввоенсовета республики авиагруппа реорганизуется в Первый авиационный артиллерийский отряд, которым будет командовать опытный летчик Жемчужинов, ожидающий прибытия отряда в Обояни.
— А Григорий Аниховский, мой старый друг, — впервые улыбнулся Загулин, — добился своего и едет учиться в авиашколу.
* * *
Уже много дней отряд совершает полеты по обеспечению наступления донецкой группы войск.
— Вы не учитываете душевную раздвоенность противника, — поучал Загулин, когда летчики отказывались вместо бомб брать пачки листовок. — Пусть меня кто-нибудь переубедит, что листовка меньше принесет пользы, чем бомба. Приходите вы в район бомбежки, бросаете бомбы, обстреливаете, а в конце задания рассеиваете над окопами листовки. Так, мол, и так, читайте, соображайте, как нужно поступить, чтобы избежать опостылевшей всем войны.
Военлеты отшучиваются. Когда бросаешь бомбу, тут как на ладони видно, что агитация доходит. А вот листовки? Может, читают, а может… еще куда?
Но жизнь вскоре доказала, что комиссар был прав.
…К вечеру стало здорово примораживать, несмотря на то, что днем была дружная оттепель. Женя сердился на себя и на карбюратор, который никак не вставал на место. Холодный пронизывающий ветерок настойчиво пробирался со спины под куртку, когда надо было работать с поднятыми руками. Наворачивая последнюю контргайку, усталый Женя прикидывал, что еще осталось привязать крылья и хвост к штопорам, накрыть чехлом мотор, поставить горизонтально пропеллер [Горизонтальное положение пропеллера означало, что мотор не опробован, самолет к полету не готов], когда снизу подергали его за куртку.
Выбираясь из-под моторной рамы и глядя на ноги стоящего, Женя не мог припомнить, кто из отряда носит такую шинель и сапоги. Только выпрямившись, он увидел перед собой здоровеннго обросшего солдата с белогвардейской кокардой на папахе.
Минутное молчание, казавшееся вечностью, рождало один за другим планы. Аэродром захвачен? Нет, не было выстрелов… Его взяли как «языка»? Но почему у солдата винтовка за плечом? Надо дать подножку?.. Лучше боднуть головой в живот? Нет, такого ему не свалить…
— Слухай, хлопче, це твои литаки раскидають листивки? — Он достал из-за пазухи желтый помятый листок, в котором Женя узнал «комиссарскую бомбу».
Солдат не спеша разгладил на широченном рукаве листок и, тыча длинным, желтым от махорки пальцем, продолжал:
— Солдаты зацикавлени — все, шо тут написано, не брехня и бильшовики дезертирив не разстрелюють? — Он испытующе уставился на Птухина.