Испытания на земле давали хорошие результаты, и многие члены комиссии доказывали Птухину, что проверка в воздухе — ненужная формальность. Однако Евгений Саввич не торопился. Подробно изучив приспособление на земле, он слетал с ним на полигон, пострелял и остался доволен. Но, прежде чем поставить подпись, решил еще проверить его работу на высоте.
Когда члены комиссии рассматривали пробоины в пропеллере после приземления самолета, Птухин подвел итог испытанию: тяги, вынесенные из обогрева мотора, при низких температурах замерзали и заклинивали. Надо либо подводить тепло от мотора, либо менять конструкцию синхронизатора.
* * *
Начался 1934 год. Все реже вспоминал Птухин о предложении Алксниса. Однако, когда ему передали, что завтра в 17 часов его вызывает командующий округом Уборевич, внутреннее чутье подсказало, что это связано с назначением.
Секретарша командующего округом взглянула на вошедшего, на свои записи, потом на часы.
— Товарищ Птухин? Вам назначено на семнадцать часов.
Было без четверти пять.
— Я подожду.
В 17 часов из кабинета командующего вышла группа военных. Тотчас секретарша доложила Уборевичу о Птухине и, оставив дверь открытой, пригласила:
— Иероним Петрович ждет вас.
«Позавидуешь, вот это порядочек, — подумал Птухин, — только у нас черта с два так получится. Разве кто-нибудь будет дожидаться за дверью кабинета командира бригады, если сел на вынужденную самолет?»
Уборевич энергично поднялся из-за стола навстречу Птухину.
— Реввоенсовет округа согласен с предложением начальника ВВС назначить вас командиром и комиссаром 450-й смешанной бригады. Так что поднимайте паруса для большого плавания, — улыбаясь, пожал Птухину руку…
* * *
Смоленская бригада, как потревоженный улей, уже давно настороженно ждала нового командира. Жалели старого, уехавшего на восток. Хороший был человек, никого не обидит, не подгонит. Да и куда подгонять, когда сам он считал, что чем больше летаешь, тем больше аварий и катастроф. Поэтому бригада перевыполняла план наземной подготовки за счет летной. Жалели старого командира еще и потому, что многие были наслышаны о беспокойном характере нового, особенно в части, касающейся полетов. Да и с летной подготовкой тоже неизвестно, как будет. Новый комбриг ведь заядлый истребитель.
Не спеша расчехляли моторы, переговаривались летчики и техники 4-й и 9-й истребительных, 35-й и 42-й бомбардировочных эскадрилий и разведотряда.
Грохот мотора на полном газу возник почти одновременно с появлением истребителя на малой высоте над аэродромом. А он уже ввинчивался свечой вверх и после трехкратной восходящей бочки закончил фигуру иммельманом. Звук затих. Казалось, набрав высоту, летчик выключил мотор. Так же тихо, сделав переворот, он быстро стал камнем падать вниз. Почти у самой земли вышел из пикирования. Снова оглушительно взревел мотор, и машина устремилась вверх. Начался фейерверк фигур. Многие, знавшие технику пилотирования Птухина, безошибочно определили прибытие нового командира. Побросав работу, механики и летчики с восхищением наблюдали, как необычно представлялся новый комбриг своим подчиненным.