Потом он заснул, и Мадлен получила возможность рассмотреть его лицо. Острый подбородок и высокие скулы говорили о надменном и решительном характере графа, однако рот, с полноватой нижней губой, свидетельствовал о наличии в нем мягких черт. Это было легко прочесть сейчас, когда граф спал. С закрытыми глазами и расслабленными мускулами он выглядел гораздо моложе и вовсе не казался таким сдержанным, сухим и надменным, каким обычно бывал.
Ночь они провели на глухом постоялом дворе. Мадлен удалилась спать так скоро, как только позволили правила приличия.
Когда на следующее утро граф изъявил желание ехать верхом, она почувствовала облегчение. Одиночество сейчас было для нее предпочтительнее, ибо слишком много чувств рвалось наружу при первом приближении графа.
Продвигались они неспешно. На отдых останавливались на крошечных постоялых дворах за городской стеной.
Путешественники находились на пустынном участке дороги, ведущей к бретонской столице, когда произошло совершенно неожиданное. Только что экипаж вполне спокойно катил по дороге, как вдруг раздался ужасный треск, и карета повалилась на бок. Мадлен была сброшена с сиденья. Она услышала скрежет металла и дерева и храп раненой лошади. Потом от удара головой о дверцу экипажа у нее буквально посыпались искры из глаз. Придя в себя, Мадлен обнаружила, что лежит на спине и смотрит в стенку экипажа, оказавшуюся теперь у нее над головой. Тут она увидела взволнованное лицо графа, заглядывающего внутрь кареты.
— Мадлен, — позвал он тихим голосом, — как вы?
— Все хорошо, — ответила она, но, когда попыталась привстать, все вокруг угрожающе поплыло у нее перед глазами.
Он, толкнув дверцу, пробрался к ней.
— Наверное, вам нужно немного полежать спокойно, — сказал де Ренье с нежной заботой. — Вы бледны как полотно.
— Правда, Люсьен, со мной все в порядке, — заверила она. — Просто помогите мне выбраться отсюда. — Мадлен видела, что и он очень бледен, и решила, что граф не меньше ее потрясен происшедшим. — Что случилось? — спросила она.
— Мы потеряли колесо. Бог весть как это вышло. А поскольку дорога идет по склону, карета повалилась на бок. Две пристяжные лошади поранились, мне даже одну из них пришлось пристрелить. Карета наша тоже разбита.
— А что с кучером? — спросила она.
— Сломал ногу, кажется. Честно говоря, прежде всего я беспокоился о вас. Сейчас вы можете встать?
Она снова стала уверять, что ничуть не пострадала, и с его помощью выбралась наверх. Граф остался доволен ее видом.
— Ваши розовые кружева, Мадлен, — весело заметил он. — Как это фривольно…