Он настиг ее в том месте, где тропа расширялась и делала поворот к густым зарослям. Схватив Мадлен за плечо, граф повернул ее к себе лицом.
— О, моя дорогая! Вам вовсе незачем бежать. Я хотел только…
Она так и не узнала, чего же он хотел, потому что в это мгновение де Ренье отлетел от нее на несколько метров. Огромный кулак со свистом врезался ему в челюсть и отбросил его на вросший в землю валун. Де Ренье ударился головой о холодный, твердый камень и безжизненно распростерся на земле.
Мадлен от неожиданности и страха закричала.
— Не бойтесь, — успокоил ее вышедший из зарослей незнакомец. — Я не причиню вам вреда. На самом деле я, кажется, подоспел как раз вовремя — Мгновение Мадлен молча рассматривала незнакомца. Он был очень высок ростом и необычайно широк в плечах — настоящий гигант. Его светлые волосы были спутаны, а нижняя часть лица покрыта густой бородой цвета червонного золота. — Хорошо, что мать послала меня вам навстречу, — продолжал он, — хотя, по правде говоря, если бы не это и не портрет, который вы прислали нам два года назад, я бы вас просто не узнал.
Только теперь она догадалась, кто это — Леон, первенец тетушки. Гигант приходился ей кузеном! Но сейчас в нем трудно было рассмотреть того долговязого подростка, которого помнила Мадлен.
— Ну же, — обиженно произнес он, — вы что, не рады встретить меня, да еще так кстати.
Однако Мадлен уже не слушала его — она подбежала к графу и опустилась рядом с ним на колени.
— О Боже! — воскликнула она. — Кажется, ты убил его…
Граф лежал на спине с белым, как мел, лицом. Кровь сочилась из раны на виске и увлажняла волосы. Глаза были закрыты, и он был совершенно неподвижен.
Приблизившись, Леон пощупал пульс раненого.
— Он оглоушен, вот и все… Странно, что тебя это так беспокоит… — В ответ на ее вопросительный взгляд Леон пояснил: — Этот парень напал на тебя.
— Нет! Ты не понял, — торопливо пояснила она. — Мы просто поссорились. Этот человек мой добрый друг — правда! Нам надо быстрее отвезти его на ферму!
Леон предпочел бы оставить графа на ближайшем постоялом дворе, но Мадлен, в конце концов, добилась своего. Молодой бретонец с удивительной легкостью поднял бездыханного графа и отнес в фургон. Сундуки были погружены, кони графа и Леона привязаны сзади, и они отправились в путь.
Мадлен, как могла, старалась уберечь раненого от тряски. Непонятно, как и когда это случилось, но де Ренье стал ей очень дорог. Конечно, она была зла на него, он очень ее разочаровал, и все же она ни за что не пожелала бы ему ничего плохого. Она осторожно погладила жесткую щетину на его щеке. В это мгновение Мадлен хотела только одного: чтобы Люк был здоров.