Прошло еще две недели, прежде чем старик Лемуа согласился принять помощь Люка, да и то самую малость. По-прежнему стояли морозы, и мужчины вели непрерывную битву с холодом, добывая дрова.
Как-то ранним утром Ги с Леоном принесли домой большую ветку, обломленную ветром, и Люк принялся рубить ее на дрова. Мадлен, выйдя покормить кур, пришла в ужас, увидев, что он, сбросив камзол, работает в одной рубахе. Когда она побранила его за это, Люк резко ответил, что вполне поправился и вообще он не ребенок.
Мадлен вернулась на кухню и в довольно раздраженном состоянии принялась за стряпню. Поскольку тетушка с мужем уехали в Ванн, эта задача была возложена на нее. Яростно искромсав ножом морковку, она швырнула ее в горшок и потянулась за следующей.
— Кажется, вы представляли меня на месте несчастного овоща.
Мадлен обернулась. Она так сосредоточенно занималась своим делом, что не услышала, как Люк вошел. Он криво, почти смущенно улыбался, но глаза оставались серьезными.
Мадлен промолчала, и он продолжал:
— Извините, Мади. Я сожалею, что так на вас набросился. Как раз сейчас я не собирался отгрызать вам голову.
— Это не важно, — ответила она — резче, чем хотела.
— Я думаю, важно. Я вел себя как рассвирепевший медведь.
— Это еще мягко сказано. — Мадлен принялась за следующую морковку. — Я только не могу понять, почему.
— Не можете, — ровным голосом сказал он. — Думаю, не можете. — Он замолчал, а потом спросил: — Не найдется ли у вас щипчиков, или иголки, или чего-нибудь в этом роде? Я умудрился загнать занозу под ноготь.
Мадлен положила нож и достала тетушкину корзинку для рукоделия. Найти иголку было секундным делом.
— Сядьте и покажите руку, — велела она. Страдальчески вздохнув, Люк покорно присел на край стола. Мадлен поморщилась, увидев размер сидящей под ногтем среднего пальца правой руки занозы.
— Как вас угораздило? — поинтересовалась она.
Люк пожал плечами. Он чуть напрягся, но не издал ни звука, когда она поддевала занозу иглой. Мадлен была так занята своей задачей, что не заметила, как его взгляд стал нежным, и вздрогнула, когда левая рука Люка скользнула в ее волосы.
— Конечно, вы не понимаете, что, находясь рядом с вами и не имея возможности прикоснуться к вам, я понемногу схожу с ума, — хрипло сообщил он.
Мадлен ничего не ответила, огромным усилием воли сосредоточившись на занозе.
— Раньше тоже было нелегко, но после возвращения… Кажется, я теряю те жалкие остатки воли, которые у меня еще были.
Сердце у нее колотилось, и трудно было думать о чем-либо, кроме его прикосновения. Наконец заноза вышла.