— Ты умна и начитанна, девочка.
Софии показалось, будто от этих слов она стала вдвое выше. Помещение, в котором она стояла, показалось ей слишком узким и маленьким. Границы ее мира, состоящего из письма, отодвинулись и расширились до невероятных размеров.
— Откуда она знает все это? — голос Мехтгильды вернул ее обратно на узкую тропу. — Даже если София провела в монастыре всю жизнь, то это всего двенадцать лет, — как за столь короткое время она смогла выучить наизусть все, что только что рассказала?
Сестра Ирмингард незаметно покачала головой, но София не смотрела на нее.
— Ты глупая гусыня! — издевалась она. — Я схватываю и учу все намного быстрее каждой из вас! Мне вовсе не нужно повторять по сто раз каждую фразу! Я помню наизусть не только псалмы из евангелия, которые мы постоянно слышим, — нет, все, что мне когда-либо довелось прочесть, навсегда остается в моей памяти. Дайте мне строку, и я смогу повторить ее через много лет! Дайте мне книгу, и мне достаточно прочитать ее один раз, чтобы запомнить содержание на всю жизнь! Я обладаю талантом, каким не обладает ни одна из вас — и поэтому я стану не просто глупой переписчицей, а великой ученой, может быть, самой великой из когда-либо живших.
Лицо Мехтгильды, прежде красное от гнева, приобрело свой обычный оттенок. На ее бледных губах заиграла торжествующая улыбка.
— Это проделки дьявола, — с удовлетворением сказала она. — Это проделки дьявола. Ты состоишь в союзе с сатаной — а ничего другого и нельзя было ожидать от твоего происхождения. Такую, как ты, следует немедленно прогнать из монастыря, чтобы дьявол не смог подобраться к нашим душам и отравить их.
1245 год
Женский монастырь, город Корбейль
Благословен был сон Роэзии.
Даже когда ей приходилось пережить что-то ужасное, а такое случалось нередко в течение пяти десятилетий ее жизни, Роэзию не преследовали по ночам мрачные сны или грозные персонажи. Она пряталась от них в темноте, тихой, благосклонной, в которой ничего не происходило.
Нет, она не боялась ночей.
Помимо этого, все неприятное, например три свадьбы и многочисленные смерти, которыми был отмечен ее жизненный путь, случалось чаще всего днем. В первую брачную ночь летнее солнце еще проникало сквозь ставни, когда робкий четырнадцатилетний супруг, который был немногим старше ее, несколько часов безуспешно пытался проникнуть в нее. Он сильно потел и много . раз останавливался, пытаясь восстановить тяжелое дыхание и успокоить отчаянно бьющееся сердце. Она же наказывала его тем, что лежала неподвижно, с закрытыми глазами, и в то время, как с него ручьем стекал пот, ее тело оставалось сухим.