— Изамбур, — крикнула София, подошла к принцессе и попыталась успокоить ее. — Изамбур, что же произошло?
Взгляд Герина был непроницаемым.
Когда он вошел в королевские покои, София почувствовала облегчение. Она теперь была не одна с Изамбур и больше не должна была мучиться загадкой, что же случилось в этой комнате, почему король закричал первым и почему он не лежал в постели, а сидел в углу комнаты.
Его вопросы вернули ее к действительности.
— Вы ее помыли? — спросил он в первую очередь.
— Да, — испуганно ответила София, — и переодела.
Брат Герин задумчиво кивнул. Возможно, он не знал, насколько откровенным ему следует быть с Софией.
— А где окровавленные простыни?
— Я спрятала их в сундук.
— Кто видел, что здесь произошло?
— Только король... и я... и вы. Остальные спали.
Сначала она была намерена ограничиться коротким разговором. Но Изамбур начала засыпать, и ей захотелось, чтобы он побыл с ней подольше.
— Я не знаю, что здесь произошло, — начала София. — Но король точно не сделал ничего плохого. Изамбур... Королева не в себе. Она слабоумная. Она не может сказать ни одного разумного слова, а иногда очень страшно кричит. Конечно, она красива внешне, когда ведет себя тихо, но она не такая, как все. Не думаю, что она смогла бы родить королю детей. От одного этого она... чуть не истекла кровью.
Брат Герин и бровью не повел, пока София говорила. Это придало ей мужества, и она продолжала говорить. Его правая нога едва заметно дрожала, и это немного беспокоило ее.
— А почему вы не рассказали об этом прежде, чем был заключен союз? — угрюмо спросил он.
— Король Кнут решил выдать свою сестру замуж за короля Франции, а не я, — ответила она. — Разве я вправе оспорить решение, принятое королем?
Герин молча смотрел на нее.
— Что будет дальше? — спросила София, и в ее голосе повышались паника и страх.
Ее возбуждение передалось и ему.
— Этого мне еще не хватало! — прошипел Герин, обычно так хорошо владевший собой. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы снова прийти в себя. — Я не люблю войну, а еще меньше она мне нравится в том случае, если ведется не по правилам. Если король Филипп выступит против Ричарда Львиное Сердце, ему нельзя оскорблять Кнута.
Он говорил, обращаясь, скорее, к самому себе, чем к ней.
— Ах, я бы многое отдал, если бы мне не пришлось искать такого союза! — горячо продолжал он. — Я бы многое отдал, если бы этой войны не было вовсе и королем не двигала бы зависть оттого, что Ричард унаследовал огромное королевство, а он — всего лишь несчастную Францию!
— Что же мне делать? — спросила София, после того как он закончил свою речь и замолчал.