– Коллега, значит? Ну, с коллегой – мы общий язык найдем. Что тут еще – интересного?
Видяев интересовался – можно ли нашими торпедами, стрелять из аппаратов его Щуки. Бурый, самолично показывающий гостям свое хозяйство (а как иначе?), на миг задумался, вспоминая, а затем решительно ответил – нет!
– Во первых, у нас торпеды, просто длиннее – не вместятся. Во-вторых, у нас данные в торпеду вводятся, перед пуском, с БИУС. Программа задается – как идти, где включать ГСН, в каких секторах искать цель. У вас же, насколько помню, ПУГ, ПУР, УМТ (установка глубины, режима, маневрирования) – на аппарате нет; механические, где шпеньки от коробки в вырезы на торпеде входят, появились лишь на 613х, ну тут я могу ошибаться – у вас же вся связь с торпедой, это курковый зацеп, при старте откидывается, запуская мотор. Может и можно, теоретически – но никак не подручными средствами, тут завод нужен. И стрельбы – на торпедном полигоне.
А вот товарищ старший майор, такое впечатление, больше смотрел по верхам. Запомнить цифры – максимальную дальность, точность, скорость – и ограничения, по условиям применения., что и насколько. А как детально это работает, на то спецы есть, разобраться. Может, это и правильно – для руководителя.
Зато, проходя через столовую, он задержался на минуту, возле плаката на стене. Того самого, где толкиеновские орки, со шмайсерами и в немецких касках.
– Замечательно схвачено – звериная суть немецкого фашизма. Притворяются людьми – а подлинно, обезьяньи хари. И если эту суть вывести наружу, маски человекоподобия сорвать – остается вот это! Это кто-то из экипажа рисовал – или в вашем времени, такая память о Гитлере осталась?
– В нашем времени – отвечаю.
Не пересказывать же сейчас, товарищу старшему майору, "Властелина Колец" Толкиена!
Заглянул он, конечно, и в медсанчасть – и сразу обратил внимание на вооруженный пост у дверей изолятора.
– А это что у вас там?
– Пленный с самой первой потопленной нами лодки – лениво ответил Князь, оторвав взгляд от книжки, которую читал, развалившись в кресле – особо опасный: уж если сам главный убивец наш, который немецкий аэродром на воздух поднял, приказал – стеречь, чтоб он весь экипаж, голыми руками, не перебил. Потому и охраняем неусыпно, вдвоем – а то еще вырвется.
Действительно, кроме дежурившего Рябова здесь крутился и Юрка-Брюс, зашедший по какому-то своему делу. И фразу такую Большаков произносил – и говорил сейчас Князь, абсолютно серьезным тоном. Ну, приколист наш – ведь ни единого слова лжи, высший класс!
– А ну-ка, покажите мне его!