– Некуда было им форсировать – возразил Сан Саныч – Манхеттен у них и так, шел на пределе. Хоть бы они пупок надорвали – но больше единичных экземпляров сделать никак не могли. На наш уровень, восемь наличных боеголовок, они выйдут к году сорок седьмому.
– Так вы их Сталину хотите отдать? А если он – решится применить? На Берлин сбросить. Решение о применении ядерного оружия – исключительно в компетенции высшей власти должно быть, а не в нашей!
– И где сейчас эта высшая власть? – спрашиваю – не подскажете, Сергей Степанович, как с ней на связь, может вы по своим каналам, сумеете? Еще возражения есть?
Возражений не было. Я встал.
– Петрович, объявляй общий сбор. В столовой, как обычно. Надо и команде – что-то сказать.
от Советского Информбюро 6 июля 1942
На Курском направлении идут кровопролитные бои, в ходе которых противник несёт огромные потери. В последних боях на одном из участков танкисты уничтожили полк немецкой пехоты и артиллерийский дивизион противника. На другом участке наша танковая часть уничтожила до 600 немецких солдат и офицеров, сожгла несколько танков и уничтожила 16 станковых пулемётов, 11 орудий и 17 автомашин. Активно действуют наши лётчики. За сутки они уничтожили несколько десятков немецких танков, свыше 70 автомашин с пехотой, 6 орудий и сбили в воздушных боях 14 немецких самолётов.
Третьи сутки – меряем мили винтами.
Атлантический океан – как пустыня. В эту войну, в отличие от первой, союзники сразу ввели систему конвоев. А шансы посреди океана встретить одинокого нейтрала, английский крейсер, немецкий рейдер, или блокадопрорыватель из Японии – исчезающее малы.
Мы тоже – не в претензии. До чего же хорошо – когда против тебя нет ни лодок-охотников, класса Сивулф или Вирджиния, ни постоянно висящей над головой противолодочной авиации с радиогидроакустическими буями, ни проклятья наших подводников – системы СОСУС, стационарной акустической, которой янки перегородят всю Атлантику, через какие-то тридцать лет. Надводные корабли, эсминцы или фрегаты? – их сонары мы услышим задолго до того, как они сумеют обнаружить нас. И легко уклонимся – океан бесконечен; впрочем даже если нас каким-то чудом обнаружат – самонаводящихся по глубине торпед еще нет, а преследовать эсминцы не смогут, скорости-то хватит, но больше чем на двадцати узлах, даже БПК конца века уже не слышали ничего, кроме собственных винтов. И опускаемых, глубоководных, буксируемых ГАС тоже нет – а вот "слой скачка", под которым обнаружить лодку реально лишь с помощью оных – встречается. Так что – идем на север, к Европе. К фронту. На фронт.