Если честно, меня просто потрясла та злобная уверенная энергия, которую извергала Ирка Горохова.
- Только ты поначалу посиди где-нибудь... - прикинула она. - Не возникай. Чтобы он с перепугу не улепетнул...
- Вон там. Годится? - Я посмотрела на капитанский мостик над палубой. И покорно двинулась в укрытие.
Она заржала:
- Не суетись, подруга! Он же мамочки больше смерти боится... Прорезается только ночью. Чтобы - не дай бог! - никто не засек... Ему же даже видеть меня - запрет. Тем более Гришку...
- Ну и как ты представляешь весь этот процесс?
- А это уж позволь мне самой потрудиться! - Она сделала глаз с томной поволокой, прошлась туда-сюда походкой "от бедра", приподняла спереди юбку и задумчиво сказала: - Вот трусики надо будет черненькие напялить... Прозрачненькие такие. Он от черненьких - просто балдеет. Ничего прорвемся!
Мы переглянулись и прыснули.
...Весь идиотизм Иркиной затеи стал доходить до меня к часу ночи. Я корчилась на каком-то ящике на капитанском мостике, дрожа от речной сырости, и смотрела на мир сквозь дыру в парусиновом навесе. На причале лежали квадраты света, падавшие из иллюминаторов Иркиной каюты, поодаль чернела цистерна с мазутом. Я покуривала, то и дело ломая сигареты, и думала о том, что, случится, если Зиновий прибудет не один, а с какими-нибудь парнями. Хватит ли ума у Гороховой переиграть нашу комбинацию, или она попрет на рожон.
Вообще-то она меня удивила - готовилась к явлению Зюньки как к приходу долгожданного гостя. Накрыла стол свежей скатертью, выставила фужеры, тарелки и утятницу с умело приготовленным судачком в томате. Долго возилась с бутылками вина и водки, сливая жидкости в термос и перебалтывая их. Потом перелила эту смесь в тяжелый графин.
- А это зачем? - удивилась я.
- Его глушануть надо будет, - пояснила она. - Вообще-то у меня клофелинчик есть. Но от него уходят в полную отключку. А нам что надо? Чтобы был в полном и ясном уме. А вот ножки чтобы не работали. Чтоб не унесли его ножки-то... Убойная штука, проверено лично. Чуть-чуть водочки, чуть-чуть коньяку, херес и сухонькое. Получается вроде "спотыкача", песни петь можно, а вот встать с места - фигушки...
Манежик с Гришкой мы перенесли с палубы вниз, в соседнюю каюту, набросали в манеж подушек, закутали, мальчишка даже не проснулся.
Ирка долго перебирала платьишки в стенном шкафу, морщилась, откидывая белое, свадебное. Остановилась на длинном, до пят, халате с пояском, из зеленого атласа. Халат был немолод, но при тускловатом свете каютных плафонов смотрелся неплохо, а главное, открывал в шагу соблазнительно ноги и классно обтягивал великоватые груди.