В последующие несколько дней Элеонора, время от времени пробуждаясь от чуткого сна, похожего за забытье, узнала, что над «Армией Господа» сгущаются тучи. Прибыл Хебога со своей армией, насчитывавшей не менее семидесяти тысяч человек. Ей противостояла армия франков, численность которой уменьшилась теперь до тридцати тысяч воинов — голодных и испытывающих недостаток в доспехах, лошадях и провизии. Город был блокирован. Башню «Ля Магомери», обитель Благословенной Девы Марии, которую удерживал гарнизон под командованием Роберта Фландрского, взяли в осаду. Подтянув баллисты и катапульты, турки обрушили на защитников башни дождь заостренных метательных снарядов, несущих смерть. Роберт Фландрский поджег башню и отступил в город через Мостовые ворота. Тем временем турки, засевшие во внутренней цитадели, стали нападать на них, устраивая свирепые набеги. Боэмунд организовал оборону вдоль выступа, расположенного напротив цитадели. Тем не менее на «Армию Господа» беспрерывно падал дождь из метательных снарядов, стрел и камней. Бой длился от рассвета и до заката, поэтому те, у кого был хлеб, не успевали его съесть, а те, у которых была вода, не успевали ее выпить. Было немало примеров мужества и героизма. Роберт Барнвильский с пятнадцатью рыцарями пошел в атаку на отряд турецких всадников, однако попал в засаду, устроенную многократно превосходящими силами противника. Он попытался было пробиться назад в Антиохию, однако его пронзила стрела, а конь его был убит. Роберта Барнвильского прикончили ударом копья в голову, которую потом отсекли и выставили внизу под стенами, чтобы досадить защитникам города.
Боэмунд проявил себя настоящим вождем. Свои усилия он сосредоточил на цитадели. Развернув кроваво-красное знамя и забинтовав раненую ногу, он оттеснил турок и поджег близлежащие дома. Пламя, раздуваемое ветром, не только опустошило город, но и выгнало из укрытий дезертиров «Армии Господа», которых Боэмунд и его военачальники сразу же отправили в бой. А внутри Антиохии Адемар продолжал свое мрачное дело — собирал на улицах трупы и сжигал их. Были вновь открыты и освящены церкви. Древнего патриарха, скрывавшегося в убежище, нашли и восстановили в правах. «Армия Господа» все надеялась на помощь императора Алексия, но эти надежды были жестоко разбиты. Дезертиров становилось все больше, даже Стефан Блуаский и некоторые другие лидеры спустились ночью на веревках с городской стены и, благополучно миновав турецкие патрули, растворились во тьме, чтобы потом рассказывать страшные истории о судьбе крестоносцев в Антиохии. Беглецы добрались до порта Святого Симеона и посоветовали находившимся там европейским морякам поскорее убираться. И они оказались правы. Вскоре на порт напали турки и сожгли оставшиеся корабли, а всех тех, кто не успел уйти, убили. Алексий тоже отступил, ибо думал, что «Армия Господа», попав в западню, вскоре будет уничтожена. К такому выводу склонялись даже сами франки. Внешние форты были сожжены и брошены, а их гарнизоны укрылись в Антиохии, пробившись сквозь боевые порядки противника, намного превышавшего их по численности. Однако худшее было еще впереди.