— Ай-яй-яй, какая жалость, — нарочито жалобно сказал он. — А я-то думал, что эта глупая тварь уже испустила дух!
Надеюсь, ты исповедала ее, Элеонора, и выслушала ее последние признания. Впрочем, кому нужна эта еврейка!
— Мне нужна! — воскликнула Элеонора, отбросив притворство. — И будет нужна! Будь ты проклят, Бельтран. Она любила тебя, но ты убил ее, потому что она была тебе больше не нужна. Убил так же хладнокровно, как Анстриту и старосту Роберта. Анстрита погибла из-за какого-то загадочного всадника, и этим всадником был ты. Староста Роберт побрел пьяный домой сквозь ночную тьму, а ты проследил за ним и утопил его. Ты — чудовище из ада, и чем больше там таких, как ты, тем страшнее ад! Уйди с дороги!
— Мне бы и хотелось, — саркастически ответил Бельтран, — однако завтра мы все можем оказаться в аду! Боже упаси, но в жизни всякое бывает! Видишь ли, Элеонора, меня интересует твой педантичный и жестокий брат. Мне очень хочется быть рядом с ним в тот момент, когда он — если ему повезет — найдет это сокровище. Да, я действительно использовал Имогену как глазок для подглядывания в комнату ваших тайн. Мне казалось, что я ей скоро надоем, но она прилипла ко мне как пиявка. Пришлось от нее избавиться.
— А граф Раймунд?
— О, устроиться к нему на службу было довольно просто. Таким, как граф, всегда нужны такие, как я, — услужливые, исполнительные, знающие, всегда готовые исполнить любую его прихоть. Некоторых обмануть очень легко, и я, словно змей, влез к нему в душу. — Бельтран шумно вздохнул. — Но все расстроил Урбан со своим кличем «Такова воля Божья!» — рассмеялся он. — Весь франкский Запад поднялся в поход на Иерусалим. Над сокровищами Востока нависла угроза захвата, а надо мной — угроза разорения, ибо я лишался возможности осуществлять свои сделки. Сначала моя глупая сестра Анстрита стала искать покровительства, потом твой брат со своим сбродом, движимым то одним пророчеством, то другим. Староста Роберт заподозрил, что я и был тем таинственным всадником, что я — не тот, за кого себя выдаю. Он стал интересоваться моими делами, и мне пришлось убить его.
— Значит, это ты — Магус? И притворялся еще и федаином?
— Я продаю реликвии тем, кто достаточно глуп, чтобы их купить. Ну и конечно же, я вынужден был защищать свои интересы! Отобрать карту у моей глупой сестры. Но я опоздал. Она оказалась у твоего брата. — Бельтран пожал плечами. — Может, он сделал копии?
— Ты еще и шпион?
— У меня нет ни веры, ни господина. Я никому не давал присяги на верность. Я кручусь, как могу, чтобы заработать на кусок хлеба. Одному я говорю одно, другому — другое. Я — продавец на базаре, только и всего. — Бельтран досадливо махнул рукой. — Ты только посмотри на этих идиотов. Я здесь из-за денег, потому что появилась реальная возможность сорвать огромный куш. А такое всегда сопряжено с большим риском. А что же твой брат и ему подобные? Мечтают о чудесах, мифах и бредят иллюзиями! Никакого вознаграждения в этой жизни, а что после смерти? После смерти не будет того светлого рая, на который вы оба надеетесь. Будет лишь тьма еще более глубокая, чем сейчас вокруг нас: тьма небытия.