Закончив приготовления, «Армия Господа» двинулась на Антиохию. Был осуществлен молниеносный свирепый бросок к так называемому Железному мосту в северо-восточной части города: заняв его, можно было контролировать дорогу на Дамаск и Алеппо. Завязалась жестокая битва, и франкам пришлось сооружать «черепаху», чтобы захватить крепость, защищавшую мост. Наконец крепость пала, и «Армия Господа» смогла выйти к подножию холмов, с которых открывалась дорога на долину Антиохии. Крестоносцы расположились перед городом в последнюю неделю октября, как раз перед Днем всех святых. Был разбит лагерь, и Элеонора выезжала с командирами «Бедных братьев» на обозрение городских укреплений. Оборонительные сооружения выглядели устрашающе: это была длинная вереница башен и башенок, за которыми виднелась зеленая стена садов. Описания, которые ранее давали им Гуго и Теодор, оказались безукоризненно точными. На солнце сверкали воды Оронта; на противоположном его берегу за полосой болотистой земли высилась городская стена с массивными башнями по обе стороны ворот. Над этими фронтальными оборонительными сооружениями возвышался крутой холм, называвшийся, как сказали Элеоноре, Сильпий. На его вершине находилась неприступная крепость, занимавшая господствующее положение над всей окружающей местностью.
«Армия Господа» немедленно приступила к осаде нескольких ворот. Боэмунд при поддержке Роберта Фландрского встал лагерем перед воротами Святого Павла на дальнем восточном конце города. Раймунд Тулузский разбил свой лагерь перед Собачьими воротами, а Готфрид Бульонский — перед Воротами герцога. Мостовые ворота и ворота Святого Георгия, не говоря уже о Железных воротах и сильно укрепленных потайных воротах с тыльной стороны города, были оставлены без присмотра: у франков просто не хватало людей для их осады. «Армия Господа» стояла, свирепо уставившись на возникшие перед ними препятствия, а турки на городских стенах отвечали такими же свирепыми взглядами. Вспыхнули неистовые споры. Что делать? Был созван большой военный совет. Возвели огромный павильон, захваченный у турок, а пол его устлали трофейными молельными ковриками. Главенствующее место за столом занимал Готфрид Бульонский, а рядом сидел Адемар из Ле-Пюи в полном епископском облачении. Для остальных были расставлены специальные скамейки. На них расположились Гуго Парижский, рыжеволосый гигант Боэмунд, Роберт Фландрский, который постоянно поглаживал щеку, Роберт Короткие Штаны, герцог Нормандский с красным лицом. Одна его рука покоилась на пряжке ремня, а в другой он держал кубок с вином. Рядом с этой группой сидел советник Татикий, поблескивая своим искусственным металлическим носом. Прения открыл граф Раймунд, осунувшееся и потное лицо которого свидетельствовало о недавно перенесенной тяжелой инфекционной болезни. За его спиной на видных местах сидели Гуго и Элеонора. Они внимательно наблюдали за происходящим. Но в итоге ничего существенного так и не произошло. Граф Раймунд предлагал нанести по городу быстрый и мощный удар, но остальные заявили, что предпочитают подождать. Военный совет так и закончился ничем, и все постепенно разошлись с намерением преследовать свои собственные интересы.