Семен выкладывал на попону припасы из сумм, с любопытством присматриваясь к Валерке.
– Что-то имеешь в рукаве? – тихо поинтересовался я.
– Интересно, а драконы могут менять цвет? – так же тихо отозвался Семен.
– Не замечал. А причем тут это?
– Ты заметил, что вода имела красноватый оттенок?
– Да! И что?
– В ней содержится вещество, влияющее на пигментацию.
– Эй! А нам это не грозит?
Сема покровительственно посмотрел на меня.
– При кипячении, эта структура разрушается. Не парься!
Валерка, усевшийся рядом с импровизированным столом, вдруг, икнул. Его лицо вначале стало белым, потом поползло зеленоватыми пятнами. Мы заворожено уставились на это действо.
– Валери! Ты – прелесть! – похлопала в ладоши Катрина. – А синенький цвет будет? И еще желтенького немного добавь!
– Ты чего? – удивленно взглянул на Катрину Валера.
– Валер! Ты сейчас похож на цветомузыку, – хмыкнул я. – Семенэль, дай ему зеркало, пусть полюбуется на себя!
Валерка пораженно себя рассматривал, шевеля губами. Подозреваю, что он шептал не молитвы.
– Твоя работа? – свирепо спросил он, повернувшись к Семе.
– Воды, – лаконично перевел стрелки тот. – Вас же предупреждали! В следующий раз будешь слушать умных эльфов.
– Ой, Валерочка, не слушай ты его! – вмешалась Катрина. – Ты так умеешь поднимать настроение!
– Р-р-р! – отчетливо выговорил Валера. – Сема! Сними с меня эту гадость!
– Сама пройдет! – флегматично отозвался Семен, засыпая в закипающий котелок составляющие Лесного напитка. – Вот в животе у тебя закипит, и пройдет.
Валерка еще несколько раз поменял окрас, пока процесс не сошел на нет. Видимо, вскипело.
– Так как, все-таки, мы будем двигаться по вражеской территории? – озабочено поинтересовалась Катрина.
– Тут еще до этой территории добраться надо! – хмуро буркнул Валера.
– Иллюзия, – сообщил я. – Будет иллюзия, что мы пораженные проказой орки. Семенэль знает, ее тонкости. Его на эту тему Мармиэль натаскивал несколько часов.
– …Напомни, "часов" – это сколько? – спросил Онтеро.
– Промежуток времени между ударами – это и есть час, – прояснил я ситуацию.
– Хорошо, – кивнула Катрина. – А если мы там с кем-то столкнемся? Как разговаривать будем? Или сразу крошить начнем, без разговоров?
– Я знаю оркский язык, – сообщил Семен.
– Ты – знаешь. А мы? – не отставала Катрина. – Или мы будем изображать не только прокаженных, но и немых?
Семен застыл, напряженно раздумывая над ситуацией.
– Мда! – изложил я свое видение. – А ведь это – прокол. Что-нибудь по этому поводу имеешь?
– В принципе…, – протянул Сема. – Но только дело в том, что этот процесс я знаю чисто теоретически. Не приходилось практиковаться.