— Куда мы держим путь? — спросил он, садясь в машину.
— Хьеллум. — Валманн еще раз проверил адрес, указанный Арне Ватне на заявлении по поводу пропажи дочери.
— Так далеко? — Рюстен добродушно заржал. Хьеллум находился в десяти минутах езды от полицейского участка.
— Я подумал, что мне может понадобиться помощь, если я наткнусь на русскую мафию, — так же шутливо сказал Валманн. И он ввел Рюстена в курс дела Арне Ватне и рассказал о его двусмысленных сообщениях о проститутках на границе около Магнора.
— Ты чего это такое задумал? Хочешь в одиночку покончить с трафиком на границе?
— Во всяком случае, хочу проверить, правда ли, что его дочка вернулась домой в добром здравии, — ответил Валманн, затормозив на красный свет у светофора на Бругата.
Около небольшого, уже не нового, но ухоженного домика не было видно «тойоты хиас». Всю площадку перед гаражом занимал большой, серый «БМВ» самой новой модели. Они поднялись по ступенькам к входной двери. Поднимая руку к звонку, Валманн услышал стук двери и резкий женский голос, что-то сказавший. Мужской голос ответил. Валманн позвонил в дверь, и все стихло. Он позвонил еще раз, но никто не открыл. Тогда он постучал рукой в стеклянную дверь и крикнул:
— Открывайте! Полиция!
Прошла минута или две, затем послышались шаги, и дверь приоткрылась.
— Полиция?.. — прошептал тоненький голосок.
— Мы бы хотели поговорить с Арне Ватне, который живет по этому адресу.
— Папа на работе, — ответила девушка, открыв дверь пошире.
— А ты не иначе как его дочка? Анне?
— Да. А что такое? Что-то случилось? — Она по-прежнему держала дверь слегка приоткрытой. Валманн мягким рывком открыл дверь пошире.
— Мы бы хотели и с тобой поговорить тоже. Ты не возражаешь?
— Со мной?..
Она стояла вполоборота. И они сразу поняли почему. Лицо было в красных пятнах от слез. И не только от слез. От щеки к подбородку шел кровоподтек. Одна губа распухла, и на ней виднелась кровь. Валманн и Рюстен обменялись коротким взглядом. Валманн отошел в сторону и пропустил своего коллегу вперед. Рюстен знал, как вести себя в такой ситуации.
— Боже мой, ты поранилась? — спросил он мягким голосом, открывая дверь. Девушка не сопротивлялась. — Ты не очень-то хорошо выглядишь.
— Нет-нет, все в порядке… — Она пыталась сдержать слезы.
— Что случилось?
— Нет, ничего, — почти вскрикнула она и сделала несколько шагов назад.
— Да ты успокойся, — произнес Рюстен родительским тоном, слегка дотронувшись до ее руки. В голосе сквозили совершенно искреннее сочувствие и симпатия. — Мы не хотим тебе ничего плохого. Мне кажется, что нам прежде всего следует отвезти тебя к врачу, чтобы он взглянул на твое лицо. Боюсь, что губу придется зашивать.