— А машина готова? — с трудом вымолвил Арне.
— Машина тип-топ. Вон она стоит перед дверью, твоя раз и навсегда. Сегодня мы не успеваем все оформить, но сделаем это после выходных. Не правда ли, Херман?
Херманссон удостоил их мрачным взглядом и прогнусавил:
— Какого черта ты пристаешь с этим дурацким автомобилем?
Арне постепенно пришел в себя, и им начала овладевать какая-то упрямая решительность.
— А что, собственно говоря… я должен везти? — запинаясь, пробормотал он. И тут пол под его ногами закачался, хотя глаза на этот раз были широко открыты. Однако страх при мысли о том, что ему придется везти груз, о котором никто не хотел ничего сказать, оказался сильнее, чем ужас и отвращение, которые ему внушал Херманссон.
— Черт подери! — воскликнул Херманссон.
— Спокойно, — сказал Дидриксен. На его лице по-прежнему сияла улыбка.
— Мне кажется, что я имею право это знать…
— Ты чего, спятил? Этот козел совсем идиот?
— Постельное белье, — сказал Дидриксен, не меняя выражения лица. — Белье из тончайшего льна с Балтики. Дешево там, чертовски дорого здесь. А еще дороже в Норвегии. Большие пошлины. Мы продадим его у нас и получим большой навар. Хочешь в долю?
Постельное белье… Одно только слово прозвучало убаюкивающе, ведь он был так измотан и почувствовал облегчение, когда наконец получил объяснение. Ему очень захотелось поверить Дидриксену, когда он сидел и отхлебывал кофе цвета помоев из грязной кружки.
— Ты чего, спятил? — вновь воскликнул Херманссон. — Белье из льна! Ты что думаешь, этот козел совсем дурак? Послушай, чертов плотник… — Он подошел вплотную к стулу, на котором сидел Арне, и ткнул ему в лицо свой толстый палец с золотым кольцом. — Езжай скорее в Норвегию со своим бельем… — Он сделал попытку засмеяться, но она закончилась приступом кашля. — Но чтоб у тебя никаких дурацких идей по дороге не возникало…
— Не надо, Херманн! — попробовал унять его Дидриксен, но это было все равно что пробовать остановить поезд взмахом носового платка.
— Но если ты что-нибудь сделаешь, знай, что ты у нас в руках…
Дидриксен покачал головой и отвернулся.
— Так знай, что твоя доченька у нас!
В этот момент Арне не совсем понял значения сказанных слов, он пробовал отчаянно защищаться от этого гнусавого шведского карлика, но в то же время смысл этих слов постепенно начал проникать в его сознание, неизбежно, подобно тому, как вода впитывается губкой.
— Моя дочь?
— Твоя дочь Анне. Вот так-то!
— И что вы… она у вас?
— Вот именно, так точно, — ответил Херманссон неожиданно бодрым голосом. — И не упускай этого из виду во время твоей короткой поездки.