Валманн наклонился и открыл дверцу. Она села в машину. На тонких ногах болтались застиранные джинсы. Толстые носки из грубой шерсти и бесформенные кроссовки без шнурков. Пакет она бросила на заднее сиденье.
— Как здесь тепло и уютно, — произнесла она, как будто вошла в гостиную к знакомым людям.
— Я могу чуть убавить отопление, — ответил Валманн.
— Нет, не надо! — сказала она, подтвердив это отрицательным жестом. — Хорошо, что тепло. На дороге так сыро и холодно. — Она сидела и растирала руками ляжки, чтобы разогреть застывшие конечности.
— А ты что, много времени проводишь на дороге? — спросил Валманн и задумался, что бы это значило. У этой женщины явно не все дома, однако же она говорила ясно и решительно, без гримас и ужимок, характерных для слегка помешанных людей. Если не считать ритмичных движений, которыми она растирала ноги.
— Все время, — ответила она и откинулась на спинку сиденья. — Я все время в пути…
— Но какого?.. — Как бы это повежливее сформулировать: что могла делать пожилая женщина одна на шоссе в нескольких километрах от Эды ненастным октябрьским вечером.
— Я ищу свою девочку, — ответила она, опередив вопрос. — Понимаешь, я ее потеряла. И вот теперь я ищу ее повсюду. Ищу… — Она замолчала, как будто сказала все, что собиралась, но вдруг добавила: — Буду искать, пока не найду… Я не сдамся, пока не найду ее.
Она говорила как бы во сне, голос стал еле слышен, и наконец послышалось бормотанье.
— Так у тебя что, пропал ребенок? — Валманн очнулся. — А ты заявила об этом в полицию? Ведь знаешь, полиция может помочь, когда человек пропадает. Но надо об этом сообщить.
Однако ответа не последовало, а когда он взглянул на нее, то увидел, что она склонила голову набок и крепко спит. Он не стал будить ее. Было ясно, что Кайса Ярлсби нуждалась в отдыхе.
Когда показались огни пограничной станции, он разбудил ее.
— Ты ведь просила подвезти тебя до границы?
— Что? Ну да… — Она в момент пришла в себя и огляделась.
— Извини, если я чуть задремала. Да, мне здесь надо выйти. Спасибо.
— А может, подвезти тебя куда-нибудь еще?
— Куда это?
— Ну, домой… Туда, где ты живешь.
— Нет, только не в эту дыру. — Ее голос стал на одну октаву выше, и она вздрогнула.
— Почему же? — продолжал Валманн своим обычным, мягким голосом.
— Да потому, что это и есть настоящая дыра! Она вдобавок и называется Хёлла…
Валманн осторожно кивнул. Он раздумывал, когда сказать ей о том, что он знает, кто она, и говорить ли это вообще.
— Потому что тот, кто там живет, мерзавец, — продолжала она. — Он не хочет помочь мне найти ее, ему на все наплевать. Я уверена, что он знает, где она, но ему все равно, что с ней случится, с моей девочкой. Но теперь мне пора.