Она потратила много сил, чтобы подойти незамеченной к крепостной стене, чтобы просочиться сквозь толстую каменную кладку и притвориться невидимой, наткнувшись на дозорных.
Hо один дружинник ее все же увидел - увидел бесплотную, крадущуюся в темноте тень, и пронзил призрак мечом. Ведьма даже не успела увернуться от удара.
Двое других воинов с ужасом смотрели, как их товарищ выхватывает клинок из ножен и рубит пустоту. И окрашивается сталь алым, забрызгивает кольчуги и лица липкая горячая жидкость, раздается тихий удивленный стон, и проявляются, словно из воздуха, сперва полупрозрачные очертания.
К ногам ошеломленных солдат падает тело молодой женщины со страшной раной в боку...
Моим глазам не суждено было видеть ее смерть, я почерпнула эту картину из памяти умирающей...
- Почему?- только и успела я услышать ее последние слова да подумать после: "Какая разница "почему"... Hе только у тебя есть Дар..." Чародейка ушла в посмертную страну своей веры, а тело собиралось умирать во второй раз вместе с моей душой...
Я прислонилась щекой к шершавой известняковой кладке и смотрела на свои окровавленные ладони, которыми зажимала разрубленную плоть. Руки были в крови в ее крови, и я не могла позволить этому телу - теперь моему телу, терять еще кровь. Все мои силы ушли на то, чтобы остановить кровотечение, но эта боль... она отупляла, оглушала, наполняла окружающее пространство гротескными видениями. В ушах грохотали тамтамы, сквозь которые, как через чудовищную грозу, прорывались выкрики сбежавшихся дружинников. В поле зрения мелькали разные лица и фигуры, большей частью размытые, искаженные...
Самое лучшее сейчас - признаться в своем поражении, позвать Повелителя и выйти из Игры. И главное - в Его власти прекратить эту жуткую боль... Hо, господи, я же еще ни разу не проигрывала!
Я уговаривала себя: что-то с самого начала пошло не так, вопреки сценарию. Hо с каждой новой волной боли крепла другая уверенность - это очередное испытание, Игра в которой мне нельзя проиграть и невозможно выиграть... Когда взор затянуло кровавым туманом, и для слуха умерли все звуки, кроме глухих ударов собственного сердца, меня подхватили чьи-то сильные руки и понесли куда-то, вырывая из цепких лап костлявой старухи с косой, из ночного мрака и холода. В уютную и светлую, жарко натопленную горницу, в ласковые объятия пуховых перин и подушек...
А дальше начались долгие часы нескончаемого бреда... Из которого я помню только одно - разговоры с Черным и склоненное надо мной лицо воина с запавшими глазами, полными тревоги и удивления... Тревогу я не понимала, а вот удивление было вполне объяснимым - не часто возвращаются к жизни смертники... Уже запутавшись в лабиринтах вложенных снов, я поняла, что первый путь к победе для меня невозможен.