Макс включил инфракрасный обогрев, и металлические трубки по всей окружности веранды засветились приглушенным красным светом. На веранде стало тепло, почти как летом.
— Все пришли? — спросил Макс, оглядывая веранду.
— Думаю, да. — Вендела тоже огляделась.
Он кивнул, постучал вилкой о бокал и повысил голос:
— Прошу, присаживайтесь! Кому где удобно!
Разговоры смолкли. Гости начали усаживаться за стол. Макс приветливо улыбался.
Он начал по-настоящему входить в роль гостеприимного хозяина. Это был своего рода эстрадный номер, и Максу, по всей видимости, очень нравилось его исполнять. Он всегда бывал в ударе, когда все на него смотрели: приветливый, обаятельный, остроумный. Когда-то и Вендела клюнула на этот шарм.
— Всем добро пожаловать! — Макс поднял бокал. — Чувствуйте себя как дома. Мы с женой чуть не весь день провели в кухне, и многие рецепты взяты из моей новой книги, над которой я работаю… надеемся, вам понравится!
Герлоф поначалу решил, что с новыми соседями надо держать дистанцию, но после пары стаканчиков виски расслабился — здесь было совсем неплохо, и большая веранда ему понравилась — полы с разделяющими доски аккуратными темными желобками напоминали палубу корабля.
Ему вытащили кожаное кресло, и он теперь сидел, как патриарх, во главе стола. Вендела принесла ему плед на ноги. Даже вставать не надо — ему любезно передавали и еду, и вино. Тепло и удобно, и Йон рядом.
Собственно, две хорошие порции виски было для него многовато, но он рассчитывал, что кто-то докатит его кресло-каталку до дома, и желательно, не очень поздно. Уже половина девятого, его слегка одолевал сон, но никто, казалось, никуда не торопится. Еще даже и до десерта дело не дошло.
— Герлоф, — обратился к нему Пер Мернер, — а вы с Йоном тоже работали в каменоломне? — Он кивнул в сторону выработки.
— Только летом, и то когда были подростками.
— Пока не ушли в море, — добавил Йон.
— Тоже тесали камень? — спросил хозяин, Макс Ларссон.
— Нет… тогда у нас для этой работы кишка была тонка.
— Вот как? А что, это и в самом деле тяжелая работа?
Герлоф промолчал. Похоже, эти белоручки с континента не понимают, что это такое — труд каменотеса. В каменоломне столетиями тяжело работали люди. А эти наверняка считают, что каменоломни — это своего рода произведение искусства, созданное для их удовольствия: скала над берегом, живописные кучи камней тут и там, маленькие пруды, в которых можно купаться.
Они даже не представляют себе, да и не могут представить, какого труда требовала постоянная борьба с горой. День за днем выламывать и обрабатывать плиты известняка… кирка, кувалда да долото — вот и все помощники. Его друг Эрнст как-то сказал, что за сорок лет работы он вытесал не меньше пятидесяти километров бордюрного камня: для лестниц, дорог и тротуаров в городах Балтийского побережья.