Наконец не выдержал.
- Слушай, - подал ему канат, - подержи-ка еще ты немного, что-то у меня руку в плече ломит... Вот так, так правь, все за передними челнами. Больше всего берегись, чтобы к берегу не прибило.
А сам лег и захрапел. Векша быстро приспособился к норову ветрила. Его челн шел за другими судами ровно, без отклонений. Море, точно бескрайнее синее поле, позолоченное утренними лучами солнца, постепенно набирало волну, выгибалось, будто силилось подняться и подбросить вверх белокрылые челны, чтобы те взлетели и парили над ним, как парят белые птицы чайки.
"Какое же оно красивое! - думал мечтательно Векша.- И как бы радостно всем по нему плавалось, когда бы не было на свете лихих людей. Когда бы никто не брал в плен невольников, не приковывал их к веслам..."
Тогда, когда плыли в Царьград, сидели под настилом прикованными к ладье, как в порубе, моря не видели, да и не хотелось его видеть. Страшным, неприветным оно казалось. А теперь бы плыл и плыл по нему до самого дома...
Когда солнце перешло полдневную черту, а ватага еще спала, Векша заметил, что за их челном, перепрыгивая высокие пенистые гребни волн, гонится какое-то огромное морское чудовище - черное, острорылое, с ощеренной зубастой пастью, маленькими хищными глазами. Он перепугался, разбудил рыбаков.
Те поначалу встревожились, но, глянув на море, успокоились, стали смеяться.
То была крупная морская хищная рыба. Плыла она за челном в надежде, что рыбаки после трапезы бросят ей объедки.
Любен, чтобы Векша убедился в этом, швырнул в воду корку хлеба, и рыбина тут же проглотила ее.
Правда, объяснили ему, эта огромная рыба опасна, если оказаться с ней в воде нос к носу, тогда она и загрызть человека может. Но чтоб нападать на челны - такого никто никогда не видел.
Рыбаки долго подтрунивали над Векшей за его испуг, а больше всех Любен. Когда уже стали забывать об этом происшествии, он, лукаво подмигнув рыбакам, тихонько подкрался к задумавшемуся Векше и, внезапно схватив его растопыренной когтистой пятерней за руку, дико закричал:
- Р-р-рыба!..
Векша от неожиданности отшатнулся, выдернул руку. Это вызвало громкий хохот. Любен прямо захлебывался от смеха, корчился. Можно было подумать, что не смех его разбирал, а судорога схватила.
Однако под вечер, когда море разгулялось, расшумелось, хлебнули страха все. Огромные волны начали так раскачивать челн, что казалось, вот-вот они его перевернут и потопят рыбаков. Соленая вода перехлестывала через борта, заливала судно. Сильный западный ветер чуть не сорвал ветрило, и его пришлось свернуть. Мало помогали длинные кули камыша, привязанные к бортам. А долбленку рыбаки еще раньше втащили на челн.