И поэтому, вместо того, чтобы ударить Эйвери лопатой и броситься наутек, Стивен повернулся к нему и улыбнулся.
— Да фиг с ним. — Он пожал плечами. — А что, бутерброды еще остались?
Стивен смотрел, как туман ползет к ним по верхушкам вереска. Вот он уже в пятидесяти, в сорока футах, и ползет так лениво, что вроде бы почти не движется. К десяти утра настанет настоящее лето.
Эйвери расстелил для него второй полиэтиленовый пакет — так близко, что почти прижался к нему. Стивен чувствовал чужое тепло сквозь джинсы и окровавленную рубашку и с трудом сдерживался, чтобы не отодвинуться.
Он смотрел на остатки бутерброда в руках Эйвери и понимал, что нужно как можно скорее заговорить.
— Вы здесь живете?
— Нет. А ты здесь?
— Ага. В Шипкотте. Там, — Стивен ткнул в туман. — внизу.
Эйвери равнодушно угукнул и в упор посмотрел на Стивена:
— Говорят, здесь трупы зарыты.
Стивена будто ударило током. Сердцу стало тесно, он ощутил треск и покалывание.
Эйвери ухмыльнулся:
— Все хорошо?
— Ага. Трупы. Жуть.
Стивен снова сосредоточился на помидорном ломтике — не торопясь засунул его в рот, облизал пальцы и стал жевать, не ощущая вкуса. Он ждал, пока сердце перестанет колотиться о грудную клетку, но оно не утихало.
Именно этого он хотел. Именно этого ждал. И даже спрашивать не пришлось. Трупы. Ужас боролся в нем с предвкушением открытия.
— Ну да, — сказал Эйвери. — Один парень убивал детей и здесь закапывал. Я слыхал.
— А, да. Я тоже слыхал. — Угомонится это сердце или нет? Даже Эйвери наверняка слышит его стук.
— Он их душил.
Стивен кивнул, стараясь ничем себя не выдать.
— И насиловал. — Эйвери понизил голос: — Даже мальчиков.
Стивен закашлялся — помидор застрял в горле.
— Их потом всех нашли?
— Нет.
Перед глазами поплыло. Не «Вряд ли» или «Не думаю».
Просто «Нет».
— Несколько до сих пор здесь.
Несколько.
Пол Баррет. Мэриэл Оксенберг. Уильям Питере.
— Да? — сказал Стивен. — А где?
Вот так прямо и спросил. Как самую обыкновенную вещь.
Эйвери отвел глаза от Данкери-Бикон и взглянул на него:
— А тебе это зачем?
Время замедлилось, образуя странный водоворот, — причины, по которым Стивен интересовался этим вопросом, едва не сбили его с ног. Вращающееся колесо судьбы и застывшая земля на одиноких костях маленького мальчика.
— Да так, — проскрипел Стивен сжавшимся горлом. — Я просто подумал… Если бы вы собирались похоронить здесь кого-нибудь — где бы вы его закопали?
Он хотел произнести это непринужденно, но даже для его собственных ушей вопрос прозвучал чересчур громко, повис в неподвижном утреннем воздухе. Стивена замутило. Стало зябко и страшно.