— Пожа… — снова попытался Стивен.
Бесполезно.
Значит, это конец.
Но конец все не наступал, а боль вытеснила страх.
Дяде Билли было так же больно. Дядя Билли смотрел в эти горящие глаза и чувствовал эту же боль. Дядя Билли не оставил никакого ключа к разгадке, и он тоже не оставит — подумал Стивен издалека. Он ведь и понятия не имел, что этот день станет последним. Не для того он надевал свою лучшую футболку.
Грудь болела адски, кровь затопила глаза, лицо убийцы расплывалось за туманной бордовой завесой.
Пожалуйста.
Стивен не знал, о чем молит — о жизни или о смерти.
Он был согласен и с тем и с другим.
И тьма накрыла его черной ледяной волной.
Дышать и бежать, дышать и бежать.
Плато победило.
Корни спутывались и переплетались, мокрый вереск сек лицо, утесник хлестал и колол. Грязь липла и скользила.
Туман окутывал густой белой вуалью. Саваном. Холодил веки, забивался в нос, затыкал разверстый рот, поглаживал влажными пальцами, то накатывая воспоминанием о летних днях на морском берегу, то предвещая смерть.
Но главное было — дышать и бежать. Дышать и бежать.
Зная зачем.
Стивен услышал голоса и осознал, что снова может дышать. Он не ловил воздух ртом, ничего такого, просто вздохнул с присвистом, выбираясь к жизни из смерти. Он смотрел в полосатое розовое небо и не понимал, что случилось с Эйвери. Вяло скользнула мысль, что надо бы встать и бежать дальше, но голова была как свинцовая, а ноги непонятной тяжестью прижимало к земле.
Эйвери мог в любой момент вернуться и снова начать душить, но Стивен был настолько слаб, что это его уже не волновало.
Свитер, обмотанный вокруг шеи, казался теперь уютным и теплым. Стивена покачивало, как на волнах.
Голоса послышались снова — близко, но не слишком. Не прямо над головой. Отрывистые мужские голоса, такими отдают приказы в полицейских сериалах, когда происходит что-то важное. Стивену лень было вслушиваться, но хотелось узнать — почему они не разговаривают рядом с ним? Они что, думают, он уже умер? Может, он и вправду умер?
Но вряд ли тогда мокрый утесник так колол бы спину… Ладно, о смерти он подумает как-нибудь потом. Сейчас он слишком устал.
— Стивен.
Это было поважнее.
Стивен скосил глаза вправо и увидел, как мать наклоняется над ним в своем старом купальном халате.
«Мам», — попробовал он позвать, но губы двигались все так же беззвучно. Мать держала его правую руку в своей, и Стивену показалось, что ему снова пять лет. Как Дэйви. От этой мысли он улыбнулся бы, но не было сил.
Вдруг слева, у самого уха, раздалось жужжание. Стивен с трудом повернул голову и застыл. Прямо перед глазами медленно крутились вездеходные колеса с металлическими спицами. С них что-то капало. Не вода.