Снова придя в сознание, Стивен обнаружил, что стоит на коленях, упершись лбом в землю. В кулаках, во рту клочья травы, точно он вгрызался в плато.
Он медленно сел и посмотрел на последствия своей истерики. Несколько пучков вырванной травы и вереска, пара ямок, быстро заполняющихся водой. Ничто. Меньше чем ничто. Пасущийся пони, прилегший вздремнуть олененок, присевшая по нужде овца оставили бы более заметный след, чем Стивен со всей его яростью.
Он встал, пошатываясь, на фоне белого неба. Лопата валялась там же, где он и бросил ее целую вечность назад, рядом с ней — коробка из-под бутербродов и карта, артефакты из другого мира, ничего не значащие здесь, на краю тумана.
Он повернулся, не понимая, где находится. Десять футов в любую сторону — сплошная белесая мгла. Остатки нормального мальчишеского разума запрещали слепо бросаться в кружащуюся пустоту. Ему уже случалось оказаться на плато в лапах тумана. Туман мог подкрасться в солнечный день на фоне безоблачного неба. Два года назад он просидел у свежевыкопанной могилы несколько часов, пока лето не взяло верх и он не смог найти дорогу.
Это воспоминание вернуло Стивена к реальности, и он не двинулся с места.
Было холодно — но не слишком. Было мокро — но Стивен видал и похуже. Он даже еще не успел проголодаться. Он цел и невредим, и останется таким, если только не бросаться в туман сломя голову.
Стивен взглянул на лопату. В ней было что-то родное. Не то чтобы он вдруг проникся к ней какой-то невероятной любовью. Просто что-то родное.
Снова полил дождь. Стивен раскрыл коробку из-под бутербродов и надел на голову. Капли, беззвучно падавшие на вересковую подушку, застучали по коробке барабанной дробью.
Стоять просто так было холодно. Стивен неохотно нагнулся и подобрал лопату. Нашел место, где был снят дерн, и вкопался в землю снова — сперва вполсилы, со вторым ударом сильнее, на четвертом войдя в свой обычный ритм.
На половине ямы Стивен понял, что готов копать и дальше, хотя уже и согрелся.
Копание придавало жизни смысл. Маленький, жалкий смысл, не суливший ничего, кроме как постепенно сойти на нет.
Но смысл — это уже что-то.
Тонкий противный голосок где-то внутри настаивал на том, что и эта малость ничего не значит.
Но какой-то новый, более сильный голос зазвучал вдруг в Стивене. Он не давал ответов, пробуждал лишь вопросы, но благодаря ему Стивен продолжал копать и после того, как невидимое солнце скрылось за невидимым горизонтом.
Если все это ничего не значит — тогда почему оно так значимо для него?