Ошеломленная Николь остановилась неподалеку от них.
Заметив ее, отец напрягся, но руку женщины не отпустил.
— Ты сегодня рано, — произнес он наконец, обращаясь к Николь. — Это Лиз. Лиз, это моя дочь Николь.
— Что происходит? — спросила Николь, переводя взгляд то на отца, то стоявшую рядом с ним женщину.
— Поговорим дома, Ники.
— Я как раз собиралась уходить, — тихо проговорила Лиз и, кинув грустный взгляд на Роба, села в свою машину.
— Кто она? — хрипло спросила Николь, когда они вошли в дом и отец устроился в своем голубом кресле.
— Я познакомился с Лиз несколько недель назад в магазине. Она помогла мне выбрать… дыню канталуп, — Его голос дрогнул. — Я просто стоял там, бессмысленно глядя на прилавок, сам не зная, чего ищу. Мне так не хватало твоей матери.
— Знаю, — ответила Николь. — Но прошло слишком мало времени.
— По чьим меркам? Я одинок, иногда чувствую себя совсем потерянным. А Лиз помогает мне.
— Ты с ней спишь?
— Тебя это не касается.
Конечно же, он прав. Этот вопрос просто сорвался у нее с языка, притом, что ей не хотелось даже знать ответ.
— Прошло всего пять месяцев, — смогла она наконец выговорить дрожащим голосом; подступавшие слезы обжигали ей глаза.
— Солнышко, мне жаль, что тебе от этого больно. Но Лиз нравится мне. И тебе понравится, если ты дашь ей такую возможность.
— Прости, но я не могу, папа. Слишком мало времени прошло с момента смерти мамы.
— Но ты ведь тоже не хочешь быть одинокой.
— Это совсем другое дело. У меня будет ребенок. А ты был женат на маме целых тридцать пять лет.
— Я знаю, что ты этого не поймешь, но ты, надеюсь, не сомневаешься в том, что я очень любил твою маму. Ей не понравилось бы, чтобы я все время сидел дома, погрузившись в траур, вместо того, чтобы жить.
Николь опустилась на стул.
— Папа, я знаю: она бы поддержала тебя. Но почему ты так быстро нашел ей замену?
— Я же не говорю, что собираюсь жениться на Лиз. Но она добрая и веселая женщина, и на данный момент мне с ней очень хорошо. Она тоже овдовела и отлично понимает меня. Еще у нее большая семья и много друзей, она не дает мне скучать и грустить. И любит готовить.
А он очень не любил готовить, и Николь это знала. Папа всегда перебивался замороженными обедами и тем, что дочь готовила по воскресеньям.
— Доченька, ты ведь не можешь вечно обо мне заботиться. У тебя своя жизнь, и, я догадываюсь, ты скоро уедешь в Филадельфию.
О чем Николь изо всех сил старалась не думать, так это о переезде. Переехать — значило пожертвовать своим домом, своей работой и уехать далеко от отца. Это значило перерезать все нити, связывающие ее с прошлым, и начать новую жизнь, стать частью чужой семьи, которая, вероятно, станет обвинять ее в том, что она обманом заставила Девлина жениться на ней.