– Вы сказали, что предупреждены обо мне, – продолжил разговор Суров, вернувшись за стол.
Яровиц кивнул, всё так же подпирая рукой подбородок.
– До какого предела вы готовы оказать мне помощь? – спросил Всеволод.
– В пределах моих возможностей. Надеюсь, Йохан, вы не станете просить невозможного.
– Не стану. Для начала мне понадобится от вас помощь в обустройстве в городе. Сами понимаете, с гостиницами связываться я не могу и вслепую тыкаться в объявления о сдаче квартир меня тоже не устраивает.
Яровиц допил до дна первую кружку, со стуком отставил её в сторону и взялся за вторую. Прихлёбывая, он слегка пожал плечами, словно взвешивая что-то, и предложил:
– Йохан, я дам вам адрес моей матери. Она сдаёт полдома. Как раз сейчас он свободен, пустует третью неделю.
Суров щёлкнул зажигалкой, затягиваясь крепкой турецкой сигаретой.
– Курт, у вас не дрогнет сердце, если ваша мама попадёт под удар?
– В этом будьте спокойны, Йохан. Все информаторы в том районе стучат мне. К тому же мама сдаёт комнаты не первый год. И не она одна в округе зарабатывает этим. Поверьте, отработать двенадцать тысяч адресов по всему Аугсбургу практически невозможно. Хоть даже и тысячу адресов…
– Герр Хельбиш сказал, вы с матерью в ссоре.
– Да, – Яровиц сцепил губы, – но я не свинья, чтобы забыть о ней.
Суров затянулся, выпустил дым, сделал большой глоток.
– Курт, мне нужно оружие.
Яровиц секунд десять молчал, прежде чем ответить:
– Посерьёзней пистолета…
– Да, Курт.
– Я помогу. После завтра… скорее всего.
– Хорошо, потом уточним когда. И ещё, мне может вскоре понадобиться доступная вам служебная информация.
Яровиц вздохнул и кисло улыбнулся.
– Йохан, я шутцполицай. Если вы в Аугсбурге из-за томми, то моя информированность может равняться нулю. В лучшем случае нас ставят в известность в последний момент.
– Понимаю, Курт. И всё-таки даже косвенная информация может оказаться очень полезной. Договорились, Курт?
– Договорились. Хотя я сомневаюсь, что смогу быть полезен.
– А вы, Курт, не сомневайтесь. Будущее укрыто пеленой тумана.
Губы Яровица растянулись в полуулыбке.
– Хотел бы я заглянуть за эту пелену.
До Ферберштрассе группа добралась трамваями, благо ходили они часто и строго по расписанию. Добирались по одиночке, общий сбор Суров предварительно назначил на отшибе кварталов доходных домов, где судя по карте, заученной ещё до появления в Аугсбурге, располагался длинный многоквартирный дом, стоявший в самом центре пустыря. В свои прошлые посещения города Сурову в этом районе бывать не доводилось.
Как оказалось, карта и реалии жизни могут иметь существенные отличия. На месте выяснилось, что назначенный на роль ориентира дом – развалины оного. Крыша во многих местах обрушилась, окна и двери отсутствовали напрочь, стены хранили множество следов от пуль – как память об отгремевшей несколько лет назад войне. Пустырь вокруг выглядел и вовсе зловеще: проросшая по пояс после недавних дождей трава, среди которой с трудом угадывались фундаменты давно сожжённых дотла строений. И ни звука, если не считать колыхающихся на ветру ветвей редких деревьев да стрёкота сверчков. Суров закурил, чувствуя как глупо он выглядит здесь в одежде преуспевающего дельца. А ведь запросто и ограбить могут, люмпенов в округе как майской мошкары у пруда. Впрочем, чтобы ограбить его – это надо ещё очень постараться.