Кадеты Каппелевцы
Там – под бурю набатного звона,
В снеговые сибирские дали
Они мчались в горящих вагонах,
На разбитых площадках стояли.
Они пели, безумные, пели -
Обреченные в жертву Вандалу.
На их черных кадетских шинелях
Еще свежая кровь не застыла!
Красный флаг наступал отовсюду,
Русь металась подстреленной птицей…
Никогда, никогда не забуду
Эти русские, детские лица.
* * *
Февраль 1919 г. Уральская область.
Ветер гнал по улицам удушливый чёрный дым, жирная копоть стлалась по снежному насту и забелённым крышам. Горели два дома у околицы, из них по вступившим в станицу и начавшим грабить красноармейцам долго стреляли казачьи винтовки и берданки. Упрямцев-станичников заткнули пулемётами, а дома подожгли. Где-то во дворах дважды стеганул наган, охрипший от злого лая пёс жалобно заскулил и заткнулся. Громко причитала старуха, часто срываясь на вой, склонившись над мужниным телом. Добротные оконницы во многих домах были выбиты вместе со ставнями, двери на распашку, изнутри изредка слышались чьи-то рыдания.
Дымящийся паром командир отряда товарищ Шоркин часто вытирал вспотевший лоб рукавом тулупа и ходил взад-вперёд вдоль нагруженных экспроприированным продовольствием телег. За подводами переминали ногами забранные казачьи лошади, ладные двухвершковые>{1} скакуны. Движения Шоркина были отрывисты, вышагивал он длинными шагами словно торопился поскорей завершить порученное дело. Когда к колодцу подвели последних взятых во дворах казаков, он резко взмахнул рукой, указав на плетень. Там под охранной бойцов жались в кучку с три дюжины полуодетых, мёрзнувших на морозе станичников. Большинство старики преклонного возраста, но были и молодые лет по пятнадцать-семнадцать, их было около десятка.
– Живей к остальным их! – прикрикнул Шоркин, оглядывая троих приведённых, одетых лишь в штаны с лампасами и белые исподние рубахи. Их привели босыми прямо по снегу, взяли с чердаков, куда их попрятали жёны. По всему видно, заматерелые враги, у одного рука болтается, у двоих рожи при ходьбе от боли кривятся. Раненые дутовцы(2). После ранений выхаживались.
Шоркин сплюнул и прошёлся ненавидящим взглядом по сжавшейся толпе замерзающих станичников.
– Что, контра? – подошёл он к стоявшим на краю раненым. – Добегались? Вот он! Пришёл ваш час! За всё ответите, за всё!
