Мистер Эдвардс вступил в оживленные переговоры с владельцем пони, которые, судя по всему, разрешились самым благоприятным образом. Когда переговоры закончились и пони увели, фермер повернулся к Роджеру и Лиз:
— Как насчет того, чтобы обмыть покупку? Приглашаю! Вы окажете мне эту честь, мисс Синклер? — И он подмигнул Роджеру. — После такого дня не грех выпить чего-нибудь, а? Солнце палило не на шутку.
Уже через минуту они оказались в баре. Перед Лиз стоял бокал сидра, а мистер Эдвардс и Роджер держали в руке по кружке пива.
Мистеру Эдвардсу пришлось уехать, так и не допив пиво, потому что он очень спешил. Он крепко пожал им обоим руки, вразвалку вышел из бара и пропал в зелени парка.
— Он вроде бы остался доволен пони, — заметила Лиз. — А сколько лет его дочери?
— Шесть, — ответил Роджер. — Эти шотландские пони — отличные ребята. Хорошо бы подарить такую лошадку Тиму и Сьюзан.
— Да, это было бы замечательно, — согласилась Лиз. — И какая у него густая шерсть!
— Этот пони еще молодой, потом он полиняет. До двух лет шерсть у них больше похожа на пух и расчесать ее невозможно.
И тут Лиз кое-что вспомнила. Она медленно сказала:
— А если у лошади шерсть такая… как бы липкая, что это значит? Что лошадь намазали какой-то кожной мазью?
Роджер кивнул:
— Да, наверное. А может быть, лошадь сама чем-нибудь испачкалась. А почему вы спросили?
— Да так просто… вспомнила кое-что, — ответила Лиз. Ей почему-то не хотелось ничего объяснять.
Роджер посмотрел на ее бокал:
— Допили? Тогда идемте.
Лиз нестерпимо захотелось возразить, что она хочет еще бокал сидра. — просто так, назло Роджеру. При этой мысли она невольно улыбнулась.
— Что такое? — заинтересовался Роджер.
Лиз покосилась на него с хитрой улыбкой:
— Я подумала — интересно, где вы сможете найти такую послушную женщину, которая всегда бы с вами соглашалась?
— Не понимаю, о чем вы.
Лиз махнула рукой:
— Не важно. Я просто пошутила. Но, кроме шуток… — Она замолчала и взглянула ему прямо в глаза. — Вы все время только и делаете, что приказываете, и считаете, будто все должны вас слушаться, — верно?
Она увидела, как под загаром кожа его приобрела буроватый оттенок. Она думала, что Роджер рассердился, но он спокойно сказал:
— Вот как? Прошу прощения, — и улыбнулся.
Никогда еще он так не улыбался Лиз — такой открытой, веселой, дружеской улыбкой. Его карие глаза изучающе смотрели на нее. Ей стало не по себе под этим взглядом. Лиз хотела отвести глаза, но почему-то не могла. Казалось, они смотрели друг на друга целую вечность.
Роджер первый разрядил напряжение. Он сунул в рот трубку и произнес самым любезным тоном: