— У нас номер в гостинице «Лорд Эдди» с видом на зеленый сад и бассейн с громадными золотыми рыбами. На завтрак будут крекеры с сыром, папайя, бразильский кофе и апельсиновый сок. Тебе этого хватит, чтобы не умереть с голоду?
Брин встала, запустила пальцы в его волосы и положила руки ему на плечи. Три бородача понимающе переглянулись, встали и переместились в другой конец зала.
— Все это хорошо, — сказала Брин Рику, — но я хотела бы знать и еще кое-что.
— Что именно?
— Там широкая кровать?
— Достаточно широкая! — Он закрыл глаза и со стоном сжал ее пальцы.
— Пойду позвоню дедушке, — весело сказала Брин и побежала к двери.
Рик остался допивать свой ром. Потягивая охлажденный напиток, он подумал о том, что надо не забыть спросить у Брин, чем закончился ее разговор с шеф-поваром. Потом надо съездить посмотреть пианино: на одной из улиц он видел объявление о продаже не очень старого «Беккера». А с другой стороны, как было бы хорошо просто-напросто вернуть пивбару Пэппи его обычный вид! Без всяких пианино, картин Моне и желтых стен. Ничего, скоро он этим займется. Надо, кстати, не забыть найти художника, который восстановил бы знаменитую русалку.
В этот момент кто-то обнял его за шею сзади. Рик резко повернулся и увидел Брин. В глазах ее были слезы:
— Рик, нам придется сейчас же уехать.
— Что случилось?
— Дедушка решил опробовать свою новую коляску без присмотра медсестры, упал и сильно расшиб голову. Они с трудом принесли его назад в палату. Рик, я в отчаянии!
— Подожди паниковать. Дай Бог, все образуется! Я поеду с тобой в больницу.
— Брин, успокойся ради Бога! — утешал девушку Рик. — Пэппи повезли на рентген. Через пятнадцать минут он вернется в палату.
— Сколько времени занимает рентген головы? Неужели его просвечивают целых пятнадцать минут? И почему они сказали, чтобы я не сидела около кабинета и не ждала?
Рик понимал, что все эти вопросы адресованы не ему. Брин совсем потеряла самообладание, и всю дорогу от Ки-Уэста до Коконат-Ки он старался хоть как-то успокоить ее. Но она его будто не слышала. Рик попытался приласкать ее, но Брин резко отбросила его руку:
— Не надо! Я не заслужила ласки.
— Что? О чем ты говоришь? Брин, прошу тебя, успокойся! Ну, держи же себя в руках!
— Нет, это я во всем виновата! Мне нужно было кое-что рассказать ему. Но я все не решалась. А теперь, может быть, уже поздно.
Их не пустили в палату, а предложили подождать в алькове одного из коридоров.
— Увидишь, все будет хорошо! — продолжал твердить Рик. — Брин, ну о чем ты говоришь? Пэппи знает, как ты любишь его. Он тоже любит тебя. Знаешь, как-то раз он сказал о тебе: «Она очень энергичная и сообразительная».