Эйлит кивнула. Только сейчас Фелиция осознала, насколько красива ее гостья. Возможно, они даже смогут стать подругами. Когда молодая норманнка сделала несколько комплиментов наряду Эйлит, та, вначале нерешительно, но потом все более оживленно, заговорила с ней о размерах игл, качестве тканей, ширине стежка и прочих швейных премудростях.
Ненадолго оторвавшись от трапезы, Голдвин оглянулся и с удовольствием посмотрел на жену, которая, выразительно размахивая руками, объясняла что-то соседке. Беседа с Обертом и превосходные напитки и блюда привели оружейника в доброе расположение духа и свели на нет смутное чувство тревоги и настороженности, с которым он пришел сюда. Ему совсем не хотелось вставать из-за стола и покидать гостеприимный дом де Реми раньше чем стемнеет, как он пообещал Эйлит. Да и сама она, увлеченная разговором с Фелицией, заметно повеселела и, должно быть, забыла о злополучной истории с убежавшими курами, так ее расстроившей. Теперь за столом сидела та Эйлит, которую он знал и любил. Ее звонкий смех, сверкающие белизной зубы и пухлые чувственные губы переменили ход мыслей Голдвина, и он ощутил приятную тяжесть в паху. Настолько приятную, что Голдвин пропустил мимо ушей последнюю фразу собеседника и, извинившись, попросил Оберта повторить ее еще раз.
— Я просто поинтересовался, хорошо ли вы знаете графа Уэссекского. — Оберт почти до краев наполнил кубок гостя, а затем плеснул немного в свой.
— Не очень близко. Братья Эйлит служат у него в личной охране. Благодаря им, я получаю регулярные заказы от графа и его приближенных.
— Но вы встречаетесь с ним?
— Разумеется, когда снимаю мерки и примеряю готовые доспехи. — Голдвин сделал глоток вина. Поначалу он, как истинный почитатель эля, пил хозяйский напиток только из вежливости, но постепенно — благо вино оказалось неплохое — вошел во вкус и теперь, невзирая на растущий шум в голове и легкую горечь на языке, всякий раз с готовностью поднимал кубок.
— Расскажите мне о графе. Какой он?
— Вас он едва ли может интересовать, — улыбнулся Голдвин. — Даже и не пытайтесь продать ему свой товар, хотя я могу засвидетельствовать, что он превосходен… Граф Гарольд пьет вино, только находясь при дворе короля Эдуарда, а в остальное время, как и все англичане, предпочитает эль.
— Из этого можно заключить, что он человек целеустремленный, верно? — заметил Оберт. Легкая улыбка, не сходящая с его губ весь вечер, совершенно не соответствовала выражению глаз, холодному и оценивающему.
— Он располагает к себе людей. Альфред и Лильф боготворят землю, по которой ступает их господин. Они, как и многие другие, готовы умереть за него… Сомневаюсь, что отыщется хоть один человек, готовый умереть за короля Эдуарда. — Сквозь затуманившие сознание винные пары Голдвин осознавал, что его язык опережает мысли..