Эльфа повела ушами и тревожно заржала, со страхом глядя на продолжавшую заливаться лаем собаку.
Из распахнутой двери послышался слабый женский голос, зовущий на помощь. На мгновение Эйлит захотелось зажать уши и как можно скорее проехать мимо. Ее так и подмывало изо всех сил сжать коленями бока лошади и устремиться дальше, вперед по дороге, но после некоторого колебания она все же направила Эльфу к дому. Кобыла возмущенно фыркнула, но повиновалась.
Круглыми от изумления глазами Джулитта смотрела на мать. После той ужасной битвы с гусаком она мысленно окрестила Ингу «гусиной ведьмой» и даже представить себе не могла, что когда-нибудь осмелится войти в ее дом.
Крик повторился. В нем прозвучали боль и страх.
— Оставайся здесь, — велела Эйлит и подъехала к дому. Не перестававшая лаять собака стрелой устремилась к крыльцу.
Джулитта осмелела, и теперь ей ужасно хотелось попасть в логово «гусиной ведьмы», но, поразмыслив, она все же решила остаться.
Между тем Эйлит спешилась и решительно вошла в дом, внутри царил полумрак, сквозь узкие щели в плотно закрытых ставнях на пол падали полоски света, камин, расположенный в центре комнаты, давно остыл. В нос бил резкий запах крови. Инга в задранной до пояса ночной рубашке лежала у стены на сваленных в кучу козьих шкурах. С ее бедер и живота на пол стекала кровь. Она держала в руках крохотного ребенка и словно затравленный раненый зверь смотрела на Эйлит.
— Помогите, — ее голос походил на предсмертный хрип.
— О Господи. — Эйлит показалось, что ее ноги вот-вот подкосятся, к горлу подступила тошнота. Мертвый младенец лежал с полуоткрытыми глазами и неестественно запрокинутой головой, на которой клочками топорщились темно-рыжие волосы. Его задушила необрезанная бледно-синяя пуповина, пульсирующая и извивающаяся между ног роженицы.
— Где повивальная бабка?
— Никто не знал, что я беременна. Их это не касается. — На бедрах Инги появилась свежая кровь. Стекая с козьих шкур, она капала в растекшуюся по полу лужу. — Послед не вышел.
За спиной Эйлит раздался сдавленный крик. Она оглянулась и увидела на пороге Джулитту. От ужаса глаза девочки стали круглыми как луна.
— Я же велела тебе подождать во дворе! — прокричала Эйлит, быстро заслоняя спиной Ингу и ребенка. — Беги в деревню и найди отца Годфрида. Скажи ему, что дело срочное. Да поторопись!
Растерянная и бледная от страха, Джулитта словно сомнамбула вышла из дома и с трудом взобралась на лошадь.
Эйлит взяла кувшин и побежала к колодцу. Вернувшись в дом, она налила в кружку воды, осторожно приподняла голову Инги и дала ей сделать несколько глотков. Между тем кровотечение не останавливалось. Эйлит взяла ребенка с пропитанной кровью рубашки и положила его на полотенце. В ее памяти всплыл образ умершего сына. Потом она с тревогой подумала о Джулитте.