— В добрый час доброе дело робится. Видать, будешь, хлопчик, муралем людям на радость.
— Он купецкого звания,― сказал Степка.― Вырастет, в торговых рядах стоять будет, пряники девкам продавать.
Харитон оглядел Петрока оценивающе.
— Всяк в своем деле надобен, я так мыслю. А была б на плечах голова добра. Ну, а коли так, отгадай, хлопец, загадку, востри смекалку-то. Вот я так скажу: гостил гость, мостил мост без топора и без кола. Что б то?
— Лед на реке наморожен,― отвечал Петрок скоренько.
Харитон одобрительно засмеялся.
— Смышлен. Ну еще: сам худ, голова с пуд.
— Он такую загадку небось в люльке леживая от няньки слыхал,― возразил Степка.― Пусть скажет, без чего избу не построишь. А, Петрок?
Петрок задумался. С подвохом, видать, Степка загадку загадал. У него все с подвохом.
— Без топора,― ответил неуверенно.
— Ну сказал, как связал,― засмеялся Степка.― Без угла ее не построишь, смекай.
Плотник рябой из мазоловской артели перестал топором тюкать, подошел, слушает.
— Ты сам-то вот такое ответь,― обратился он вдруг к Степке.― Бьют Ермилку что есть силы по затылку, он же не плачет, только ногу прячет.
Настал Степкин черед смущаться.
— В голове вертимся, а не выловлю,― сказал он.― Это ты, конопатый, что-то свое, плотницкое, приплел.
— Плотницкое, верно,― согласился мазоловский.― По всей Руси с нами эта погудка ходит.
Не заметили, как на подмости дойлид Василь поднялся.
— Аль шабашите? ― строго спросил он. Мазоловский быстренько отошел. Наклонился за плинфой и Харитон.
— Барабан скоро ль возводить почнете? ― обратился к нему дойлид.
— Нам тут сидеть ден со два еще,― отвечал Харитон степенно.― Да Климки Иванова артель свод буде вязать ден три, да кровлю пять, а там и за шею возьмемся. Хотим на ней майстера попытать, просится. При двух подручных сроку себе заказал неделю.
— Не много ль?
— В самый раз. Сработал бы красно.
— С изразцами берется сработать? ― спросил дойлид.
— То забота Савкиной артели,― подсказал Степка. Дойлид Василь снял шапку, подставил ветру лицо.
Глаза блеснули радостью.
— Привольно дыхать тут, а? II видать окрест далеко. И храм наш хоть невелик поморами, а приметен.
То вельми надобно, дети мои. Как еще надобно людям напоминать моцней о вере да месте, где народились. Ибо не тварь они бессловесная, котору всяк, у кого кнут в руке окажется, может в свой хлев загнать.
Простоволосый, в распахнутом кафтане, шел дойлид по подмостям, кланялся, будто вельможам каким, мура-лям, измазанным цемянкою и красной пылью от плинфы, взъерошенным и угрюмым.
— Ну старайтесь для божьей справы, соколики,― говорил дойлид, и светлели на миг у муралей лица, а руки мелькали проворней.