Алла Кондратьевна относилась к числу людей, которые сами постоянно чем-либо заняты и не терпят, когда другие сидят без дела. Наташа пошла за цесаркой, а Сережа закатал рукава, долил в таз воды и принялся разминать ярко-оранжевую, словно замешанную на соке чистотела, вязкую глину так, как месят тесто. Глина была из Боричева яра. Он сразу узнал ее.
— К чему асбест? — заинтересовался генерал Кузнецов.
— Это я не сразу дошла,— гордясь собой, ответила Алла Кондратьевна.— Практика подсказала. Чтоб панцирь от жара не треснул.— Она сняла с кастрюли крышку, попробовала содержимое ложкой и добавила туда соли.— Что-то председатель наш задерживается,— недовольно заметила она.
— Переживаешь? — искоса посмотрел на нее Матвей Петрович.
— А вам все равно, кого на его место поставят? — огрызнулась Алла Кондратьевна.
Сережа нащупал пальцами в глине жесткий комочек — камешек, вытащил его и отбросил в сторону. Если старый председатель, Павел Михайлович Гавриленко, уйдет с должности, которую занимал так много лет, председателем колхоза должна была стать Алла Кондратьевна. Но в селе ходили какие-то неясные слухи, что на это место могут рекомендовать не Аллу Кондратьевну, а Сережиного отца Григория Ивановича. Очевидно, это Алла Кондратьевна и имела сейчас в виду.
— На пенсию ваш председатель собирается? — спросил генерал Кузнецов.
— Его на пенсию калачом не загонишь, — возразил Матвей Петрович, соединив в одно выражения «калачом не заманишь» и «кнутом не загонишь».— Тут у нас рядом опытное хозяйство институт открывает. А Пал Михалыч — кандидат по картошке. Институт, понятное дело, хочет его на это опытное хозяйство поставить. И ему хочется. Вот он в район и поехал просить, чтоб отпустили.
— Уходит, не уходит...— сказала Алла Кондратьевна.— Как замуж собирается. Сколько это может тянуться?..
Наташа вынесла из охотничьего домика нарядную цесарку с перьями, отсвечивающими металлическим блеском, и положила ее возле таза с глиной.
— Прямо в перьях? — спросил генерал Кузнецов.
— В одежке, — подтвердила Алла Кондратьевна. — А из глины она у нас голенькая выскочит... Наташа... Здесь у меня цветы стояли...
Наташа посмотрела на Сережу, неприметно улыбнулась, подошла к поленнице, взяла вазу с цветами и поставила ее на стол.
— Вот они, ваши цветы.
Алла Кондратьевна заметила на Наташе новые часы.
— Какая прелесть! Золотые?
— Ну не совсем золотые, — неловко ответила Наташа,— Но очень хорошие. Даже дни показывают.
— Балуете вы дочку, товарищ генерал.
Генерал Кузнецов посмотрел на Наташу, затем на Сережу. Наташа отрицательно покачала головой. Сережа месил глину так, словно его это совершенно не касалось. Генерал понимающе улыбнулся.