Элизабет провела рукой по лицу, задумавшись.
— Нет, он мне ничего не оставлял, кроме денег. Хватило тогда на несколько месяцев за квартиру платить.
— А компьютер? Он тебе компьютер не покупал?
— Нет, но он купил мне телевизор. И отличный радиоприемник, помню. — Она улыбнулась воспоминаниям, но улыбка тут же пропала. — Мне пришлось все это заложить, когда я потеряла работу на базе. Вот только коробка со шмотками у меня и осталась.
Она показала на картонную коробку у окна, набитую трусами, лифчиками и чулками. Вряд ли там же могла оказаться единая теория поля.
— И где ты сейчас живешь? В этом номере?
— Иногда здесь, иногда в другом. Счетами мотеля занимается Харлан.
— Харлан?
— Да, он менеджер в «Ночных маневрах».
Другими словами, ее сутенер, подумал Дэвид.
— Доктор Кляйнман дал нам адрес этого бара. Значит, он знал, что с тобой случилось.
Элизабет вздрогнула, сжалась на кровати, сложила руки на животе.
— Ганс мне звонил, когда меня уволили. Сказал, что приедет снова и устроит меня на лечение.
Теперь Дэвид представил себе доктора Кляйнмана в «Ночных маневрах» — тоже зрелище неправдоподобное. Потом подумал, нет ли компьютера в офисе стрип-клуба.
— Значит, Ганс навещал тебя в клубе? А в офисе он случайно не оказывался?
Элизабет зажмурилась и замотала головой:
— Нет, Ганс больше не приезжал. Когда он звонил, я была в приходе, ну и послала его к трепаной матери. Больше мы с ним не разговаривали.
Она наклонилась вперед, чуть ли не касаясь головой одеяла. Не слышно было ни звука, но плечи у нее затряслись, а вслед за тем — и все тело, раскачивая кровать.
Моника снова погладила ее по спине, но теперь это не помогло. Тогда она подошла к Майклу, осторожно взяла его за локоть и подвела к кровати матери. Элизабет машинально обняла его. Попробовал бы кто-нибудь другой до него дотронуться, вопль Майкла оглушил бы всех, но к прикосновениям матери у него была, видимо, природная толерантность. Он не ответил ей нежностью, даже не посмотрел на нее. Когда она обняла его за талию, он только слегка отвернулся в сторону, чтобы можно было дальше играть в «Варфайтер».
Через некоторое время она отодвинулась от сына, чтобы рассмотреть его получше, стирая слезы с глаз.
— Все еще играешь в эту проклятую войнушку, — вздохнула она, глядя на экран геймбоя. — Я думала, она тебе уже до тошноты должна была надоесть.
Майкл, разумеется, не ответил, и Элизабет обернулась к Дэвиду и Монике.
— Майкл в нее начал играть, когда я работала в Беннинге. Ганс так настроил один компьютер у меня в офисе, чтобы Майкл мог там играть. — Она провела рукой по волосам мальчика, сделав слева пробор. — Когда школа для аутичных детей бывала закрыта, я его брала с собой на работу, и он просто сидел перед тем компьютером часами, не вставая.