Не думать о Брэндоне Лукасе.
Вот это новость! Как сильно, наверное, удивился бы Маркус, если бы узнал, что мысли ее сейчас заняты не им, не его предательством и не воспоминаниями об их счастливых моментах, а другим мужчиной! Мужчиной, которого она случайно встретила и который поразил ее. И открыл ей глаза на себя...
Стоп. Хватит. Это становится похоже на бред.
Может быть, ее психика таким образом защищается от проблемы «Маркус»? Вдруг то, что Маркус сделал, на самом деле настолько разрушительно для нее, что ее разум сам нашел для себя спасительную лазейку?
Возможно все. А время покажет, что правда, а что ложь.
Кэндис вышла в комнату за телефоном.
— Пожалуйста, не говори мне, что ты только что проснулась! — воскликнула Глория вместо приветствия.
— Хорошо, не скажу. — Кэндис набрала ее номер, уже опустившись в ванну, поэтому была в очень благостном настроении и цапаться с подругой не собиралась. А вот сама Глория настроена воинственно, это факт. Что, интересно, случилось? — Слушай, а у тебя самой-то как дела? Все ли в порядке?
— Ну разумеется, — бодро, но неубедительно ответила Глория.
— Понятно. Так что стряслось?
— С родителями поссорилась.
Кэндис поморщилась: вспомнила это тягостное чувство, которое всегда сопровождает ссору с самыми близкими людьми.
Так-так, постойте. Неужели — уже началось?
— А в чем дело-то? Из-за чего поссорились?
— Отец захотел знать, почему я так поздно, точнее рано прихожу домой, где и с кем пропадаю и что вообще происходит. Мать заподозрила, что у меня появился бойфренд, и поделилась своими соображениями с отцом. Отец захотел знать, кто он и что он.
— Боже... А ты?
— Сначала пробовала держать оборону, но знаешь, когда мои родители сходятся вместе, по одну сторону баррикад, мне на другой стороне уже делать нечего. Остается только спасать свою жизнь.
— И как ты спасалась на этот раз?
— Как ни стыдно в этом признаваться, врала. Сказала, что действительно встречаюсь с парнем, он бизнесмен, у него свой магазин компакт-дисков в Бруклине, а еще он играет на бас-гитаре в рок-группе, и мы познакомились в клубе, где он выступал.
— Поверили?
— Поверили, скривились, сделали строгий выговор за то, что я совсем себя не берегу для лучшей жизни, и что же будет, когда эта лучшая жизнь настанет, появится какой-нибудь богатый и влиятельный мужчина, который захочет взять меня в жены...
— И?
— А я сказала, что мне уже двадцать семь, а претендентов на мою руку, сердце и даже тело не очень-то много и я рискую умереть старой девой.
— А они что?
— Отец дал пощечину.
— Господи!
— Да что ты так пугаешься? В пощечинах есть что-то такое... пикантное, что ли. Очень отрезвляет. И бодрит.