— Мне очень жаль, — пробормотала Фредерика, глядя, как стрелка спидометра приближается к отметке девяносто миль в час, и при этом чувствуя, что они не едут, а еле плетутся.
— На будущее намотайте себе на нос, — ледяным тоном изрек Лестроуд, — вы будете слушаться моих приказов впредь, едем ли мы к моим друзьям или куда-либо еще, и, если вы опять позволите себе тратить целых два часа моего законного времени, предаваясь сну в лесу после спартанской диеты из шоколада и яблок, я отправлю вас на все четыре стороны. Когда меня везет мой водитель — и не важно, мужчина или женщина, — я хочу, чтобы он был в идеальной кондиции, иначе говоря, мог справиться с любой неожиданностью. А я сомневаюсь, способны ли вы сегодня справиться с неожиданностью.
Фредерика со смиренным видом заверила хозяина, что справится.
— И надо было мне взвалить на себя такое бремя. Я сам виноват, — коротко подытожил он. — Будь у вас хоть половина мягкости и отзывчивости вашей сестры, из вас еще какой-нибудь толк вышел, но такая возмутительная особа, как вы, с замашками независимой женщины… Если я что и не могу терпеть, так это эмансипацию! Вы с вашими суфражистками возбуждали общественность, пытаясь доказать всему миру, что вы не лоза льнущая. А сегодня, к несчастью, вам уже нечего доказывать. К вашим шипам уже и так не подступишься, и часть общественного мнения на вашей стороне, но я не в их числе!
— Мне очень жаль, — прошептала Фредерика с еще большим смирением.
Через несколько минут он велел ей съехать с главной дороги, по которой они возвращались в Фартинг-Холл, и повернуть на боковую дорожку.
— «Вдовий домик» ярдах в ста пятидесяти слева, — объяснил он. — Никакой он не вдовий, просто его так называют. Это скорее дом приходского священника. Я купил его вместе с Фартинг-Холлом и сам не знал, что с ним делать. Надо осмотреть его, а вы дадите мне свое беспристрастное феминистическое мнение относительно его пригодности.
Фредерика могла возразить, что она не обязана давать строго феминистического мнения относительно чего-либо, но воздержалась. Вместо этого она направила свое внимание на иную, довольно сложную проблему, а именно как проехать на большом и тяжелом «даймлере» по узенькой дорожке, отходящей от главной дороги и ведущей к распахнутым белым воротам, за которыми шла заросшая бурьяном тропинка. Здесь она и остановилась, испугавшись колючек, которые, как ей казалось, угрожали «даймлеру». Отсюда до домика они дошли пешком. Хамфри Лестроуд сказал:
— Если кто-нибудь появится на горизонте, вам придется убрать машину, хотя я сомневаюсь, чтобы тут кто-нибудь объявился. По этой дороге совсем не ездят.