У Фредерики сразу сложилось впечатление, что место это слишком уединенное и к тому же еще заросшее деревьями. Матери с сестрой оно вряд ли придется по душе. Ей же самой оно показалось просто восхитительным. На первом этаже были большие окна до земли, выходящие на солнечную лужайку, а посреди лужайки были даже солнечные часы. Огород и фруктовый сад сильно заросли, но, если приложить руки, здесь можно быстро навести порядок и получать хороший урожай.
Внутри царила сырость, обои свисали со стен, но это не испугало Фредерику. Ей понравились замечательные квадратные комнаты, как минимум, два исправных камина; изящная лестница, светлые просторные спальни. В ванной комнате оборудование было не в лучшем состоянии, но зато внизу они обнаружили теплицу — в целости и сохранности. Электра, большая любительница цветов, с удовольствием возилась бы здесь с цветочной рассадой. Вот только придумать, кому вести хозяйство в этом большом доме, Фредерика никак не могла.
— Да, он великоват, — высказалась она наконец, стоя под лестницей и любуясь ее красивыми поворотами.
— Ну, не столь велик, как Холл, — возразил, хмурясь, Лестроуд, — который Люсиль умудряется держать в полном порядке.
— Но Люсиль работает не покладая рук, — неожиданно для себя самой с некоторой резкостью парировала Фредерика. — К тому же он еще полностью не обустроен. В дальнейшем без дополнительного штата вам не обойтись.
— Я не считаю себя виновным в том, что многого требую от бедной Люсиль, — столь же резко возразил Лестроуд.
Фредерика холодно посмотрела на него:
— Но она действительно перегружена, вы же знаете. Нельзя требовать, чтобы один работал за троих.
— Так уж заведено: один работает за троих, другой и за себя-то не может, — съязвил Лестроуд, глядя на нее с откровенной насмешкой. — Ваша сестрица напоминает маленькую барышню из детской песенки, которая отроду могла сделать всего один стежок… вот только не припомню, сделала она его или нет… А ей вы здесь места не видите?
— Я ничего подобного не говорила, — заявила Фредерика с непонятным для самой себя раздражением. — Прежде всего, потому, — добавила она, — что и речи не может идти о том, чтобы ей здесь было место. Дом слишком большой, и если вы думаете поселить здесь мою мать и Розалин, то нужно целое состояние, чтобы вернуть ему жилой вид. Если бы такое было возможно, это был бы не дом, а сказка.
— О! — вздохнул Лестроуд.
Они стояли посреди пустынной гостиной, солнечный полуденный свет мягко струился из окон и словно растекался лужицами по полу. Здесь как-то особенно чувствовалась заброшенность, вызывавшая легкую меланхолию. Ей виделась комната в былом прекрасном виде, с пышными занавесками на красивых окнах, толстым ковром на полу, с прекрасной полированной мебелью. Она представила, каким все это могло бы быть, если в дом вложить кучу денег, и даже подумала, что, будь у нее выбор, она бы предпочла жить здесь, а не в Холле, который, при всей своей красоте, никогда не станет таким милым и уютным, как «Вдовий домик». Этот дом таил в себе массу возможностей… невероятных возможностей. Она на миг закрыла глаза, а затем, открыв их, увидела играющие в лучах солнца пылинки и сквозь них комнату, вдруг расцветшую всеми цветами радуги. Она вздохнула и, словно бы забывшись, проговорила: