— Я не сужу о тебе по Лорне, Джо.
— Чушь собачья! Поверь мне, теперь я все прекрасно понимаю.
— Выслушай меня, — прошипел Чейз, крепко схватив ее за подбородок и приблизив ее лицо к своему.
Джо оттолкнула его руку:
— Тебе не надо заставлять меня смотреть тебе в лицо, Чейз. Я совсем не трусиха.
Он выругался и отвернулся от нее, его подбородок дрожал от ярости.
— В Нью-Йорке я навсегда запомнил очень ценную вещь, Джо. Я ничего не жду от людей и ничего от них не получаю. Я не верю ничему, что мне приходится видеть или слышать, и это не раз спасало мою задницу после колледжа. И это лучшее подтверждение верности моей философии.
Джо чуть было не задохнулась от негодования:
— Послушай, что ты несешь, Чейз. Ты выдумываешь оправдания, чтобы прятаться от реальности, и пытаешься оправдаться психологией, присущей гостям паршивого ток-шоу. Единственное, в чем причина всего этого, так это в том, что ты просто боишься.
— Чертовски боюсь.
— Тогда какого черта рассказывать мне все это, вместо того чтобы вышвырнуть меня, пока я не проникла в твою жизнь или твое сердце?
— Я не боюсь рисковать, Джо. Я просто не хочу играть в игры, в которые играла Лорна.
— Зачем тебе в них играть, ведь она уже выиграла?
— Нет, не выиграла…
— Как бы не так. И она продолжает выигрывать. Каждый раз, когда в твоей жизни происходит что-то отдаленно напоминающее ту давнюю историю, Лорна побеждает снова и снова. Ты, должно быть, очень ее любил.
— Дело было даже не в любви. Дело было в том, как она поступила с моими картинами. После этого я несколько месяцев не мог взять в руки кисть, пока не вернулся домой.
Джо казалось, что она и без того поняла его страх, но его отчаянный взгляд и то, как тихо он это сказал, как будто это признание шло из самых глубин его измученной души, разбудили в ее сердце боль, такую резкую и невыносимую, что она поняла: никогда она не сможет втянуть его в отношения, способные нарушить покой, обретенный им в «Тауэр-Си».
Джо снова попыталась уехать, но он поймал ее за руки и почти вырвал из седла.
— Ты сказала, что я трус, Джо. Теперь твоя очередь. Не обманывай себя и меня и не пытайся отрицать, что ты чувствуешь то же самое. Если бы тебе пришлось выбирать между мной и карьерой, ты знаешь, что бы ты предпочла.
Джо закрыла глаза. Вместе с гневом ее покинули и силы.
— Да, мне тоже причинили боль, Чейз. Но я не отказалась от надежды найти человека, который сможет полюбить во мне все: и женщину, и писателя.
Даже после того, как Чейз обидел ее — и, она знала, обидит еще не раз, — она готова была попробовать снова. Боль — такая же часть жизни, что и радость, а она хотела жить.