— Меня это не волнует. Мне нужно лишь то, что принадлежит мне по праву. А ты — моя жена и принадлежишь мне.
Сейчас он ее поцелует. Энн знала это, почувствовала еще до того, как он наклонился. Ее мозг тут же послал сигнал тревоги, ибо в его объятиях она была беззащитна и до тошноты слаба. Она сделала попытку увернуться, но Рубен опередил ее. Заперев дверь, он прижал ее к кожаной спинке сиденья.
— Тебе от меня не убежать, — тихо шепнул он, проведя ладонью по ее шее. — Хотя, мне кажется, тебе этого не очень-то и хочется. — С этими словами он наклонился и прильнул губами к ее губам.
Тепло его тела застало Энн врасплох, его кожа так сладко пахла. Этот был тонкий аромат, который она не смогла бы определить, сопровождал Рубена с тех пор, как она с ним познакомилась. С самого первого раза, когда он к ней прикоснулся, Энн вдохнула этот аромат с бьющимся сердцем, и с тех пор он всегда ассоциировался в ее памяти с Рубеном.
Веки Энн сами собой смежились, губы раскрылись навстречу его поцелую. Она жаждала его, жаждала его силы и нежности, и воспоминания охватили Энн с новой силой. Боже, как же она любила его! Любила до такой степени, что он заполонил ее сердце, душу и разум и стал для нее средоточием Вселенной.
Его язык скользнул внутрь ее рта, и тело Энн занялось огнем до самых кончиков пальцев. Ее бросало то в жар, то в холод, а его язык все скользил и скользил вдоль ее губ. Энн беспомощно вцепилась в его рубашку и прижалась к нему, не в силах совладать с сжигавшей ее страстью. Он был таким родным, теплым, крепким, таким живым. Сколько месяцев она рыдала по ночам, ей так не хватало тепла его кожи, запаха его тела, его страсти, которую они так и не утолили за наполненный горечью и сладостью короткий год совместной жизни.
Глянцевые листья цитрусовых деревьев, аромат тропической растительности, отдаленный рокот набегающих на берег волн — все это в ее сознании было прочно связано с Рубеном, и тело Энн растворилось в его объятиях, невзирая на доводы рассудка, отказываясь вспоминать что бы то ни было кроме наслаждения, которое он дарил ей. Его рука скользнула от ее шеи к груди, и по коже Энн побежали мурашки. Содрогнувшись, она крепче прижалась к нему, словно стремясь вобрать его в себя целиком.
— Скажи, — хрипло прошептал Рубен, — а с Уиллом ты чувствуешь то же самое? — Энн словно обдало ушатом ледяной воды. Вся сжавшись от ужаса, она лихорадочно уперлась руками в грудь Рубена, пытаясь освободиться — и бежать. Но Рубен лишь рассмеялся глухим довольным смехом. — Нет, дорогая, не убегай, я уже довольно сильно возбудился.