При звуке ее голоса он остановился.
— Сам не знаю. — Он помолчал, лицо его хранило замкнутое выражение. — Возможно, это значит, что нам стоит объявить перемирие. Больше никаких ссор. По крайней мере, из-за сына.
— Никогда, — поспешно согласилась Энн. — Спасибо еще раз, Рубен. Я так благодарна тебе!
Открыв дверь, Рубен застыл на пороге. Мягкий свет, струившийся из коридора, освещал его высокую мощную фигуру. Он казался рыцарем из средневековой баллады — прекрасным и ужасно одиноким. Энн внезапно осознала: ее муж был одинок с тех пор, как она его бросила.
Тишина в комнате словно вибрировала от невысказанных слов. Грудь Энн сдавило так, что она с трудом могла дышать. Ей отчаянно захотелось броситься к нему, заключить его в объятия, любить его. Однако образовавшаяся между ними пропасть была слишком глубока, и это пугало.
— Спокойной ночи, Энн. Надеюсь, ты будешь хорошо спать.
— Теперь — да.
— Я тоже. — Рубен повернулся и одиноко шагнул из комнаты, дверь за ним тихо закрылась. Энн прижала к груди Стивена.
Прошли полчаса, час, а она все никак не могла заснуть. Да и какой уж тут сон, когда все мысли заняты Рубеном!
Очень скоро после того, как она врезалась в машину Рубена на автостоянке, Энн поняла смысл слов «событие, которое круто меняет всю жизнь». Из своего роскошного лимузина вышел мужчина, и она испытала настоящий шок. Он что-то говорил, но Энн не слышала. Взгляд ее был прикован к его лицу. Когда-то давно, в какой-то из прошлых жизней, она видела это прекрасно вылепленное лицо с правильными чертами, которое отличала какая-то удивительная гармоничность.
Они познакомились. Он пригласил ее выпить по чашке кофе, и их разговор затянулся до глубокой ночи. Она заметила, как его порадовало, что Энн немало знает о Венесуэле и даже какое-то время жила там с родителями.
С обезоруживающей прямотой Рубен сообщил Энн, что она совсем не похожа на латиноамериканок. Тогда Энн решила, что это комплимент — в том смысле, что в его глазах она — нечто особенное, непривычное. Однако теперь она в своих выводах сомневалась. Более того, именно «непривычность», несхожесть этнокультурных менталитетов в конце концов погубила — или погубит? — их брак.
Она нужна Рубену, в этом Энн уже не сомневалась. Но он ни за что не признается в этом, тем более после того, как она предала его. А она действительно предала его, хоть и сама того не желая. Слишком доверчиво она сблизилась с его сестрой, не подозревая о коварных замыслах Каролины. Но тогда ее терзала неуверенность в себе, ей позарез нужен был наперсник. Энн было недостаточно того, что Рубен любит ее. Ей было необходимо, чтобы он постоянно твердил об этом, доказывал свою любовь.