— Может быть, проще заказать другой?
Хозяин кабинета оставил ее вопрос без ответа и без всякого перехода или паузы произнес:
— Джейк две недели был в Штатах. Вернулся вчера утром в скверном настроении, в таком же, как и при отъезде! Что, черт возьми, вы сделали с моим внуком, Барбара Уинслоу?
Девушка не потупилась, не опустила глаза, а просто сказала:
— Полюбила его.
Мистер Конрад фыркнул, чем очень напомнил девушке ее мать, когда та бывала раздражена.
— Какая-то дурацкая романтическая чепуха! Терзают друг друга и называют это любовью. В мои времена здравомыслящий мужчина искал женщину, которая умеет готовить и может родить ему здоровых детей. И ставил на этом точку!
— Готовить я умею, — с чуть заметной улыбкой заметила Барбара, — поэтому вы могли бы сказать, что ваш внук наполовину был на правильном пути.
— И вероятно, не обошлось без попытки сделать нескольких здоровых ребятишек, если я его правильно себе представляю! Ага! Вы покраснели, смутились! После пятидесяти лет работы в Голливуде, я уже позабыл, остались ли в мире женщины, которые знают, как нужно краснеть от смущения перед камерой! — С этими словами мистер Конрад взял с торта самый крупный розовый бутон с голубоватым оттенком и быстро сунул его себе в рот. — Сейчас Джейк как раз работает в моем кабинете, — сказал он, смакуя сахарные лепестки. — Третья дверь направо, если это вас, конечно, интересует! Насколько я могу судить, этот чертов глупец превратился в ослиную задницу с того момента, как встретил вас. Вы думаете, вам удастся вбить здравый смысл в его голову, прежде чем он сведет с ума всех сотрудников своей конторы?
— Спасибо вам, — пробормотала она, сдерживая себя, чтобы не броситься на шею пожилому джентльмену. Весь мир показался ей светлым и полным красок. — Судя по всему, сами-то вы никогда не ходите в кино, мистер Конрад? — добавила она с задиристой улыбкой. — Все самые лучшие любовные истории повествуют о женщинах, которые теряют голову из-за какого-нибудь чертовски глупого мужчины…
Кабинет она нашла без труда. Джейк сидел за массивным столом, заваленным грудами газет и бумаг. На нем были очки в роговой оправе, которые он, видимо, надевал, когда читал. Он выглядел сосредоточенным и смертельно усталым. Как только он поднял голову и взглянул на нее, она сразу же остановилась.
— Привет! — тихо поздоровалась она.
На какое-то мгновение она увидела, какой радостью вспыхнули его глаза. Но тут же вновь они стали холодными и равнодушными.
— Не думаю, что нам есть, что сказать друг другу.
Теперь она понимала его гораздо лучше, чем в тот вечер, когда он покинул ее.