Но не мог.
Мэтью не помнил, чтобы когда-нибудь женщина так воздействовала на него. Снова повернув Дженнет лицом к себе, он коснулся губами ее губ и в то мгновение, когда ее язык нашел его язык, забыл обо всем на свете. Как только Дженнет оказывалась рядом, ему хотелось овладеть ею любым, пусть и неподобающим, способом — на кровати, у стены, где угодно, чтобы только можно было утолить захлестывавшее его чувственное желание.
Обняв его руками за шею, Дженнет запустила пальцы ему в волосы, он положил руку ей на грудь и сквозь шелк провел большим пальцем по соску, а когда она затаила дыхание, поцелуем потребовал у нее все, что она должна была ему дать.
Он мечтал сорвать с нее всю одежду и, дрожа от неудовлетворенной потребности, скользнул губами по ее шее и нашел на горле нежную точку, в которой бился пульс, а когда Дженнет тихо, чувственно застонала, снова вернулся к ее губам и языку.
У нее был вкус меда и бренди, и Мэтью захотелось окунуться в эти ощущения.
Бренди.
Ее поведение вызвано алкоголем. Дженнет влюблена в Энкрофта, а не в него, так же как была влюблена в Джона. Внезапно Мэтью почувствовал себя так, словно на него вылили ведро холодной воды, и, сжав ее плечи, оттолкнул Дженнет от себя.
Она же призналась, что влюблена в другого мужчину.
Опять то же самое.
На следующее утро Дженнет пила чай, стараясь избавиться от стучащей боли в голове, и думала о том, что натворила накануне вечером. В прошлом она, бывало, тоже вела себя импульсивно, но явиться в спальню неженатого мужчины в состоянии более чем легкого опьянения — это уж чересчур. Однако это совсем не объясняет, почему он поцеловал ее… опять.
И этот второй поцелуй был еще восхитительнее, чем первый. Жар и трепет охватили ее с головы до ног, когда его рот накинулся на ее рот. Все части ее тела, казалось, стали сверхчувствительными, и, когда он прижал руку к ее груди, она едва не потеряла сознание от удовольствия. От одного воспоминания об этом у Дженнет выступила горячая влага в том месте, о котором ей сейчас вообще не следовало думать.
Но она не могла отвлечь свои мысли оттого, как это будет, если она займется с ним любовью: как его ствол войдет в нее, наполнит ее, приведет на край блаженства. Дженнет заерзала на стуле, радуясь, что большинство гостей отправилось на охоту, и ее мысли вернулись к воображаемому представлению, как его рука ласкала бы ее, а рот втягивал бы в себя, ее соски.
Дженнет крепко сжала вместе ноги, надеясь прогнать настойчивое желание потрогать себя, но пульсация там только сделалась еще сильнее. Ей хотелось, чтобы там был он, чтобы он касался ее, ласкал ее.