Дженнет нагнулась, чтобы взять коробку с карандашами, и в этот момент, налетевший ветер вырвал у нее из рук несколько листов с рисунками.
— О нет! — вскрикнула Дженнет и постаралась поскорее наступить на них, пока ветер снова их не подхватил.
— Вот они, — сказал Мэтью, потянувшись за листами.
— Нет! Не трогай их!
Не обращая внимания на Дженнет, он взял ближайшие листы, а когда перевернул их, у него едва не остановилось дыхание.
— О Боже! — прошептала Дженнет.
Мэтью уставился на собственное лицо на рисунке.
— Когда ты?..
— Отдай! — чуть ли не закричала Дженнет.
Мэтью в упор смотрел на нее, только подняв вопросительно бровь и ничего не говоря.
— Это ничего не значит. Просто нужно было как-то провести время.
— Да, конечно. — Его сердце наполнилось радостью, когда он подумал о том, что из всех людей, которых она могла рисовать, сидя здесь в одиночестве, Дженнет выбрала его.
В это короткое мгновение Мэтью понял, что Дженнет так же влечет к нему, как его к ней. Но за всю его жизнь Мэтью никогда не разрывали более противоречивые чувства. Невдалеке на дорожке стояла молодая женщина, которой, несомненно, было приятно, что он решил ухаживать за ней. А прямо перед ним стояла женщина, которая, несомненно, не стремилась к браку с ним, но околдовывала его по совершенно необъяснимым причинам.
Мэтью отдал рисунки Дженнет и повернулся к мисс Марстон.
Он знал, в каком направлении должен двигаться.
Она полная и законченная идиотка, думала о себе Дженнет, идя позади Мэри и Мэтью. Как она могла так глупо вести себя? Как она могла в его присутствии выпустить из рук свои рисунки? Единственным утешением являлось то, что он видел всего два наброска — наброски его лица, — другие два она продолжала прижимать к груди. Дженнет решила, что, вернувшись в дом, сожжет их все, пока они не попались на глаза еще кому-нибудь.
О чем она только думала, изображая его таким, каким он, в ее представлении, будет без одежды? Ведь кто-нибудь мог подойти к ней и увидеть ее рисунки. Но после своего разговора с Эйвис этим утром Дженнет могла думать только о Мэтью — и о его холодных серых глазах, которые обжигали, как горящие угли, когда он целовал ее.
Дженнет только на ощупь была знакома с его плечами и грудью и на самом деле совершенно не имела понятия, как именно он может выглядеть без одежды. Но она, как могла, старалась выразить свое представление о нем, основываясь на впечатлении от статуй, которые видела в Британском музее. Поэтому, никогда не видя наиболее интересных частей его тела, она украсила его непременным фиговым листком.