— Прости меня.
В слепой ярости Мэтью, откинув назад голову, смотрел в потолок и даже не слышал, как открылась дверь. Тихий звук голоса Дженнет, лаская и маня его, окутал Мэтью. Но Мэтью меньше всего на свете хотелось что-либо сейчас обсуждать с Дженнет. На это у них будет масса времени после того, как она станет его женой.
— Оставь меня, — тихим голосом откликнулся он.
— Мэтью, пожалуйста… прости меня, — повторила она, стоя у двери.
— Уходи вон из моей комнаты, Дженнет. Ты извиняешься только потому, что воочию увидела, какой была моя жизнь последние пять лет.
— Я больше этого не вынесу, — прошептала она. — Это я во всем в-виновата.
— Да, ты. — Мэтью мгновенно пожалел о вырвавшихся у него словах.
— Я должна все исправить.
— Уже ничто не поможет. — Он разжал кулаки.
— Я знаю, — всхлипнула она. — Это я во всем виновата.
От звучавшего в ее голосе страдания Мэтью смягчился. Он понимал, что если бы Джон не попросил его защитить Дженнет, о трагедии быстро забыли бы. Общество поняло бы, что случившееся в тот день было не более чем несчастным случаем, но двух случайных смертей ему никто не мог простить.
— Нет, это не твоя вина.
— Моя. Я не должна была позволить Джону так обойтись с тобой. Он не имел права делать из тебя пешку.
Даже не глядя на Дженнет, Мэтью знал, что она плачет. Часть его хотела заключить ее в объятия и сказать ей, что все будет хорошо, но он не мог этого сделать, поэтому что хорошо уже никогда не будет. Его жизнь — это сплошное несчастье.
— Я должна сказать им, — всхлипнула Дженнет. — Все должны знать, что это я убила Джона.
Мэтью повернулся лицом к ней, и у него сжалось сердце. Закрыв лицо руками, Дженнет медленно сползала по двери, пока не села на корточки.
— Я должна сказать им, — пробормотала она, не убирая рук.
— Нет, ты не скажешь, — твердо заявил он и, подойдя к ней, поднял Дженнет на ноги и взял в ладони ее лицо. — Я обещал защитить твое имя. Ты никогда никому не расскажешь, что произошло в то утро.
— Но…
— Никогда. — Он смотрел в ее полные слез глаза, пока не почувствовал, что хочет утонуть в их глубинах. Боль, которую он там видел, разбивала ему сердце. Он не мог допустить, чтобы Дженнет так страдала из-за его репутации. С этой ложью он прожил пять лет и мог вечно жить с ней, чтобы только она не коснулась Дженнет.
— Недопустимо, чтобы все верили такой ужасной неправде, — запротестовала она.
— Ты никому не скажешь.
Не дав ей больше ничего возразить, Мэтью коснулся губами ее губ. Нежно поцеловав ее пухлые губы, он принялся покрывать поцелуями ее соленые щеки. Ему хотелось утешить Дженнет, успокоить боль и чувство вины, о, осушая поцелуями слезы, он почувствовал, как она дрожит.